– Беги, прогуляйся, – сказала Люся, отвязывая поводок. – Ты замерз тут, да? Беги, беги.
Она отстегнула поводок от ошейника и, размахнувшись, забросила подальше. Рекс, изобразив вентилятор, отряхнулся от снега, лизнул домработнице руку и, оглядываясь, нерешительно сбежал вниз по ступенькам…
Паркуя каждое утро автомобиль около галереи «Фонтенуа», Вероника ощущала в груди приятные собственнические чувства. Словно олигарх, удовлетворенно разглядывающий нефтяные вышки с невнятным бормотанием: «Это мое… И это тоже мое…»
Одиннадцать лет назад, едва закончив учебу в Академии художеств, Вероника открыла арт-салон. Тогда все что-то открывали: магазины, банки, лотки. В воздухе витал дух предпринимательства и быстрого обогащения. Уже появились первые миллионеры – не те, далекие, из телевизионных репортажей, а родные, местные.
Так и Вероника. Создавая фирму, вчерашняя студентка прежде всего думала о деньгах, а не о служении искусству. В оптимальном варианте она собиралась сочетать близость к прекрасному и ловкую торговлю.
В доходность ее предприятия никто не верил. И зря. На крошечный салон внезапно обрушились толпы иностранцев, готовых скупать все на корню – от экспрессионизма и постмодернизма до войлочных ковриков с аппликацией (поделки народных мастеров). Выгодно продав несколько картин и скульптур, Вероника вложила деньги в благоустройство. Она расширила площадь и пригласила дизайнера. Затем закатила шумное новоселье, позвав не только художников и прессу, но и чиновников из отдела иностранных связей областной администрации.
Ее уловка сработала. Теперь арт-салон, изящно оформленный дизайнером, стал одной из достопримечательностей города, в обязательном порядке демонстрируемых иностранным делегациям. А Вероника не жалела денег на рекламу. Она помнила выражение Сэмюэла Беккета, заметившего, что картины – не сосиски и они не могут быть хорошими или плохими. Но добавляла про себя: однако картины не меньше сосисок нуждаются в умелом продвижении на рынок.
Вероника устраивала презентации, дружила с местными журналистами и, используя личное обаяние, всегда находила доступ к нарождающейся буржуазии. Это было время малиновых пиджаков и веерообразных пальцев. Для таких ценителей искусства (искренне считающих всю современную живопись «мазней») существовало отличное средство убеждения – астрономическая цена картины. Новые русские категорически не переносили намеков, что данный шедевр им не по карману.
За одиннадцать лет она превратилась из просто Вероники в настоящую бизнес-леди. Устроив в бывшем помещении салона арт-кафе для богемной публики, Вероника переехала на центральную улицу. Она выкупила первый этаж здания и глобально его отремонтировала. На помпезном открытии галереи «Фонтенуа» присутствовал весь городской бомонд.