Настя оторвалась от сумки, почти теряя сознание от счастья. У нее перед глазами взорвалось солнце.
Девочка моя!
Как нежно он это сказал!
Он к ней неравнодушен!
Он просто ловко маскирует свои чувства!
– Я пропаду без тебя, Настя. Ты только посмотри – уехала всего на сутки, и как это на меня повлияло? Ты видишь?
– Ничего себе, – возмутилась Настя. – Ты устроил здесь бордель, а я, значит, виновата!
– Конечно. Пока ты за мной присматривала, я вел себя как примерная католичка. Разве нет? А девицы… Я их прогоню. И потом… Они ведь натурщицы.
– Натурщицы? – опешила Настя.
– Нет, серьезно! Ну что ты смеешься?
Экономка-дезертир и вправду начала нервно хихикать. Затем громко захохотала. Приступ веселья не отпускал Настю минуты три. У нее даже навернулись слезы на глаза.
– Да ладно тебе! Настя! Перестань ржать!
Надо было знать стиль Атаманова, чтобы оценить его шутку. Уж кто-кто, а он совершенно не нуждался в визуальных подсказках. Натурщицы! Страшно даже представить, как изобразит юноша этих девиц, когда пропустит их соблазнительные формы сквозь мясорубку сумасшедшего воображения.
– Ну хватит смеяться!
– Просто вспомнила картину Пикассо «Художник и модель»! Как ты думаешь, он звал натурщицу, чтобы нарисовать ее в виде трехглазой этажерки?
«А этих бесстыдниц, – подумала Настя, – пусть он изобразит в духе де Кунинга. На его «Женщину I» нельзя смотреть без содрогания! Тогда я буду считать себя отмщенной».
«Как я завидую этим девицам!
Но он сказал: девочка моя».
Андрей вышел из комнаты. Наверное, он и для натурщиц нашел верные слова. Они безропотно повиновались. Одна из девушек, самая вменяемая, села за руль, две погрузились сзади. Они не выглядели рассерженными и весело помахали Атаманову из машины.
Настя смотрела в окно и прислушивалась к себе: достаточно ли убедителен был художник, чтобы она нашла силы простить его? Силы нашлись, и быстро. Теперь, когда Атаманов вроде как виноват перед ней, их отношения в конце концов войдут в правильное русло. Нет, уезжать нельзя.
Андрей внес в комнату покаянную головушку. Он даже изобразил на лице некоторое смущение.
– Надеюсь, ты уже не сердишься?
Анастасия холодно улыбнулась. Она смотрела строго. И не собиралась окончательно прощать босса. Ах, как он умолял остаться! Еще бы! Наконец-то прочувствовал, каково ему будет без Насти.
Девочка моя.
– Я рад, что ты передумала уезжать. Слушай, сгоняй в поселок, а? Эти кобылки выжрали весь холодильник. А я ужасно голоден. Съездишь?
– Конечно, – сникла Настя. – Обязательно. Сейчас чего-нибудь куплю и приготовлю ужин.