– Вы где так долго застряли? Где же вас носило так долго? Я ждала, ждала, волновалась. Думала, умру, не дождавшись. Газеты пишут и пишут: пассажирские самолеты с террористами сбивают даже мирно летящие ракеты. Я подумала, а не случилось ли что с аэропланом, – как маленький ребенок, навзрыд расплакалась бабушка.
– Норвегия – маленькая и мирная страна, там террористы на самолетах путешествуют редко, зато часто катаются на лыжах. Мне по пути не попалось навстречу ни одной мирно летящей ракеты. Это такая диковинная редкость по нынешним интересным временам. Никогда даже не думай так, обещаешь, бабуль?
Осторожно приобняла я родную старушку, боясь невзначай повредить ставшие хрупкими старческие кости. Моих ноздрей коснулся странный запах, пропитавший квартиру в мое отсутствие: запах горьких лекарств, прелых осенних листьев и старых ношеных вещей, давным-давно отслуживших свой срок.
– Ладно тебе, озорница. Пойдемте все вместе пить чай, с дороги небось устала, а я тебе сколько раз говорила: выйти замуж – не напасть, но как бы замужем не пропасть!
* * *
Назавтра я вскочила по будильнику режимно рано, как в армии. Обильный, красиво сервированный завтрак, накрытый легкой кружевной салфеточкой, уже любовно поджидал на столе. Он состоял из омлета, рулета, тостов с вареньем, сливочных сырков с изюмом, вафельных трубочек с кремом и моих любимых пирожных «птичье молоко» и «картошка». В моих глазах, давно отвыкших и от по-русски калорийной пищи, и от вида чего-либо заботливо приготовленного лично для меня да еще с явным угождением, а не так чтобы я готовила для кого-то, отчаянно стремясь оставить довольными всех других и забыв только про себя, происходившее казалось сном из полузабытого детства. Как же много времени я растратила совершенно впустую, пытаясь так отчаянно удовлетворить чьи-то чужие вкусы, запросы и претензии! С сегодняшнего дня всему этому надо будет положить решительный конец.
Странные сладкие картины послушно принялось рисовать воображение и забытое еще во времена «античности» безмятежно-юное настроение, когда в человеке еще живет полная внутренняя убежденность в том, что грядущее волшебно-удивительно, воздушно легко и навсегда прекрасно. Такой дивно теплой и полноводной, мягко пульсирующей и неистребимо живой рекой вдруг потекло из груди в районе сердца сразу и вверх и вниз. Удивительный покой равномерно растекся по всему телу.
«Что-то очень, очень хорошее ждет меня сегодня, – начала я припоминать с трудом и розоватым туманом в голове, как если бы слегка сдвинулась во времени и в пространстве параллельных миров. – Может, в цирк иду, в театр зверей или на день рождения?» Неотчетливые мысли красиво кружились в голове, совсем как чайки над лазурной морской гладью при вечернем закате. Влекущими криками они мешали до конца сосредоточиться. «Ах да, Майечка ждет меня в гости. Мы сядем с нею на наш любимый диванчик и станем болтать, а из окон будет видна наша старая, добрая, педантичная спецшкола номер два, где нас так пытали Гамлетом в оригинале». Кружась в танце, я выбрала в шкафу открытый пестренький сарафанчик, который так обожала носить в свои бутоново-лепестковые восемнадцать лет, и выбежала в прихожую повертеться перед самым большим зеркалом в доме. И через семнадцать лет сарафанчик сидел на фигуре, как влитой, подчеркивая не больше и не меньше, а именно то, что и должно быть подчеркнуто.