Николай, всем видом выражая непомерное восхищение и мной, и легкомысленной бронзовой фигуркой, смешно цокая на кавказский манер, сделал несколько снимков. Я придирчиво рассмотрела их все на экранчике его цифровой камеры и оставила лишь два для последующей распечатки на компьютере, а остальные уничтожила грациозным движением тонких пальчиков. Николай тотчас же их коснулся и нежно поднес к своим губам.
– Из тебя цензор – просто зверь зверем, – улыбнулся он своей чарующе открытой, мягкой улыбкой и вдруг с неожиданной силой приобнял меня в попытке поцеловать мои кораллово-розовые, тщательно подкрашенные губки. Однако я сумела увернуться, и поцелуй пришелся в предварительно опрысканные французскими духами «Хлоя Нарциссе» локоны за ушной раковиной.
– Холодная луна
Хранит очарование,
Ты столь же холодна,
Твое ли в том призвание, —
печально вздохнул мой кавалер, лукаво улыбнулся и, не выпуская из крепких объятий, начал преувеличенно-страстно, как в оперетте, осыпать поцелуями мою шею и волосы. Мягко отстранясь, я искоса взглянула на Колю.
– Ну хоть чего-нибудь, все равно чего, от тебя добиться, красавица моя, и то хлеб. А иногда и с маслицем, – легкомысленно веселясь, заявил он, но мне показалось, что по-южному пылкие глаза его на этот раз оставались серьезными и чуточку грустными. В самой глубине расширенных бархатных зрачков пламенел костер мужской страсти, но в полную противоположность зрачку белки столь чувственных угольных очей продолжали сиять нежными, как бы жемчужными оттенками близких слезинок, а женственно загнутые кверху ресницы отбрасывали глубокие и еще более печальные тени на волевой абрис высоких скул.
– Так мы идем кушать морских змей? – невинно напомнила я и, как бы смутившись своим же вопросом, скромно потупилась.
На выходе с набережной в по-вечернему влажном и холодном, вспыхивающем время от времени россыпями цветных огоньков, феерическом сумраке веселились ряженые с факелами в руках. Разодетые в причудливые наряды, пугая и веселя прохожих оскалами жутких и одновременно смешных масок, ведьмы, гномы, волки, черти, медведи, рыси, феи, эльфы, рыцари и королевы мазали друг друга сажей, глотали огни, распевали песни, играли на рожках и свирелях, свистели, гудели, скрипели, звенели колокольчиками и приветливо угощали всех желающих яблоками, орехами, изюмом, конфетами, а также традиционно обязательными кусочками тыквы и репы. Мистично реяло пламя огромных фантастических костров, приготовленных для маскарадного сожжения черных уродливых кукол, сидящих на высоких шестах вдоль улицы. Я подошла поближе, чтобы разгадать, из чего собственно сделаны такие красивые чудо-костры. Куски белых полотен снизу поддувались потоками искусственного воздуха и подсвечивались лампочками розовато-малиново-оранжевых оттенков. Вдоль всей дороги светились загадочные огни внутри гигантских, весьма подходящих по размерам для Золушкиных карет и кабриолетов, пластиковых или картонных тыкв с вырезанными на их поверхности треугольниками глаз, носов и ртов. На других, более высоких шестах висели кругленькие фонарики из реп, на брусчатку мостовой они отбрасывали забавные кружевные тени.