Он говорил громко и с пафосом, словно выступал на трибуне. Я попал как кур в ощип. Он обращался ко мне так, будто я был, по крайней мере, командующим армией и при желании мне ничего не стоило выделить потребные силы (как я прикинул, не менее трех тысяч человек), чтобы «обезвредить» Шиловичский лес.
Я бы многое мог ему сказать, но противоречить в таких ситуациях — пустая трата времени. К тому же мне смертельно хотелось спать.
Он вещал, а я сидел перед ним на табурете, делая вид, что внимательно слушаю, и даже согласно кивал головой; в одном же месте, заметив улыбку на лице майора, я тоже как дурак улыбнулся. Более всего я боялся, что забудусь хоть на мгновение, усну и свалюсь.
Наконец он умолк и, сопровождаемый майором, отправился отдыхать. Я спускался за ними по лестнице, лихорадочно измышляя предлог, чтобы отозвать майора в сторону и переговорить.
Внизу, извинясь перед начальством, он заскочил в кабинет, где сидел дежурный — румяный усатый капитан с орденом Красного Знамени на гимнастерке. Я вошел следом и, прикрыв за собой дверь, без обиняков сказал, что мне надо чуть позже позвонить начальству по «ВЧ».
— Откроешь ему кабинет, — вешая ключ на доску, приказал майор дежурному.
— И не в службу, а в дружбу, — мгновенно продолжал я, — разреши посмотреть следственные дела.
— Тетенька, дайте попить, а то так есть хочется, аж переночевать негде, — оборачиваясь, не без ехидства заметил майор и велел дежурному: — Передай Сенчиле, пусть покажет… Только карателей и пособников!.. Ты извини — начальство. — Кивнув в сторону двери, он торопливо сунул мне руку. — Заскакивай завтра.
«Только карателей и пособников!..» И за это спасибо… На большее я и не рассчитывал.
— Минутку. — Удерживая его ладонь, я бесцеремонно загородил дорогу. — Ты на Каменских хуторах горбуна Станислава Свирида знаешь? Чернявый такой… нервный.
— Не знаю, — выдернув руку и обходя меня, сказал майор. — И фамилия не встречалась.
— А Павловского?
— Какого? Один сидит у нас.
— Это старший. — Сам удивляясь своей настырности, я у самого выхода ухватил майора сзади за рукав. — А сын?
— У него два сына. — Открыв дверь, майор проворно ступил через порог и уже из коридора повторил: — Заскакивай завтра…
Немного погодя я сидел в чьем-то пустом прокуренном кабинете и при тусклом свете керосиновой лампы просматривал следственные дела на бывших старост, полицаев и других пособников немцев.
В протоколах значились весьма стереотипные вопросы и почти одними и теми же словами фиксировались ответы подследственных. Большинство из них было арестовано еще несколько недель назад. Ничего для нас интересного. Совершенно.