— Ну уж к утру.
— Будет, — заверил Таманцев. — Я сам звонил по вэ-че в Управление Второго Белорусского. И передал с литером «Весьма срочно»… За подписью генерала.
— Плачет по тебе гауптвахта, — покачал головой Алехин. — Кончится война, посадить на полгодика — вполне по заслугам!
— Уж я бы там отоспался. И ряшку бы наел — во! — Таманцев развел руками. — Есть элементы авантюризма, — со вздохом признал он, — но исключительно для пользы дела.
— Там гроза… — оборачиваясь в сторону Лиды, помолчав, проговорил Алехин.
— Уж это точно!.. Веселенькая ночка вам предстоит…
Таманцев осмотрел темное небо, потом лес впереди — выглядело все вокруг мрачно, диковато — и заметил:
— Прекрасное место для отдыха. В каком отеле для нас приготовлены номера?
Алехин, будто не слыша, молчал.
— Распорядитесь доставить туда багаж, — не унимался Таманцев, — массажистку и педикюрных операторов.
— Ожидают тебя с нетерпением, — принимая тон Таманцева, сказал Алехин.
— Очень мило… А каков приказ Родины?
— Взять Казимира Павловского и тех, кто с ним, — вполне серьезно сказал Алехин.
— Кто это — Павловский? — спросил Фомченко; он, видно, был любознателен и, во всяком случае, хотел быть в курсе дела; а Лужнов молчал.
— Агент германской разведки, — оборачиваясь, сказал Алехин.
— Милейший парень, — добавил Таманцев. — Девять успешных перебросок и четыре железки от немцев… Особо опасен при задержании. Как-то под настроение ухлопал трех лопухов из комендатуры.
— Понятно, — несколько озадаченно проговорил Фомченко.
— Ну уж — лопухов, — не согласился Алехин. — Офицера и двух патрулей. С ним надо ухо держать востро. Я ознакомлю вас с ориентировкой и фотографиями, — пообещал он.
— Нам сказали… — наконец произнес Лужнов, — здесь полно банд. Правда?
— Говорят, убивают, — Таманцев пожал плечами, — но мы не видели.
Лужнов держал автомат наизготове, время от времени утыкаясь стволом в спину Таманцеву.
— Поставьте на предохранитель, — посоветовал ему Алехин и улыбнулся. — Вы летчик?
— Летчик, — покраснев, подтвердил Лужнов и сдвинул шишечку.
— Восемьдесят семь боевых вылетов, — сказал за него Фомченко. — Комиссован после ранения. Как и я, грешный…
«Вот так… Восемьдесят семь боевых вылетов, а автомата, возможно, в руках не держал. Летчики… Ладно, скажи спасибо, что этих дали».
Они вышли к всполью и все четверо встали за кустами. На поле, метрах в двухстах от них, виднелся добротный дом с мансардой, левее — две бедноватые хаты, за ними зловеще чернел лес.
— Это дом Павловских, — показал Алехин.
— Он заколочен, — заметил Таманцев.
— Да… Сам хозяин, Павловский-старший, арестован как фольксдойче… сидит в Лиде, — объяснил Алехин Фомченко и Лужнову. — В меньшей хате, — Алехин указал рукой, — проживает Юлия Антонюк.