— Это, конечно, только предварительное мнение.
Для споров и обсуждений не было времени. Движение вперед продолжалось все дни; все ночи разжигалось множество костров. С тех пор, как этот континент, шипя и свистя, поднялся из моря, здесь не видывали такой активности. Костры лагерей и сторожевых постов пылали, крайбэби душераздирающе плакали в лесах и кустарниках. Внутри, во все сокращающемся четырехугольнике, слышно было, как кашляют и подвывают рипы.
Территория, отведенная для третьего этапа плана, составляла от 20 до 50 квадратных миль. По мере того как линии приближались к этой территории, сопротивление рипов все возрастало. Но теперь линии людей и рорков были несравненно плотнее… Свирепых хищников убивали копьями и дубинками, расстреливали, разрывали могучими когтями. Люди, да и рорки, разумеется, иногда оказывались ранеными. Но быстрая же медицинская помощь привела к тому, что смертельных случаев было исключительно мало.
Наконец эта последняя территория была достигнута где-то северо-западнее центра континента. Здесь начиналась третья часть плана.
Открылся коридор примерно в милю шириной. Рипов гнали с последней территории в этот коридор. Им не позволяли останавливаться и передохнуть. Преследователи действовали посменно при свете факелов и костров. Стреляя, крича, ударяя копьями и дубинами, швыряя камни, преследователи гнали рипов к одному определенному месту западного побережья.
Большая часть этого побережья была почти не исследована и не нанесена на карты. Но этот участок берега, обрамленный крутыми утесами, с высоты сотен футов срывающимися отвесно в бурное море, был давно известен, и все его избегали.
Его кипящие, усеянные рифами воды получили название Пропасти Смерти.
Суда диких токов — лодки, плоты, катамараны — описывали большую дугу, огибая это место. К ним присоединился единственный катер Станции, а сверху в максимально близкой дистанции от воды к блокаде присоединились скиммеры.
Но очень мало рипов достигло этой линии.
Четвертая, заключительная, фаза плана выполнялась с меньшим шумом, но не с меньшей основательностью. Теперь все двинулись вдоль песчаного берега, осматривая места размножения рипов. Если бы эти животные были живородящими, задача была бы проще — а может, и труднее, но решалась бы она по-другому. Однако они были яйцекладущими, и даже дети знали, что нужно искать: низкие закругленные песчаные насыпи, укрытые морскими водорослями, тепло от разложения которых грело яйца и способствовало развитию зародышей.
Не было необходимости полностью разрушать кожистые гроздья яиц. Удар дубины, толчок копья, сбрасывающий песок — этого было достаточно. Морские птицы завершали дело. Иногда находили уже разворошенные насыпи, проколотые и высохшие яйца — это была работа других диких хищников.