Но это был наш первый бой. Несмотря на то что мы упорно тренировались, протыкая копьями набитые соломой мешки и фехтуя на деревянных клинках, перед настоящим сражением всех нас охватило страшное волнение. Стефано и Федерико сдвинули своих лошадей, и мы с Паоло непроизвольно сделали то же самое.
Перед нами лежала Мирандола. Она казалась маленькой и уязвимой. Клубы пушечного дыма поднимались в небо. В морозном воздухе раздавался грохот артиллерии. Выдвинувшись вперед, мы смогли оценить размер армии, штурмовавшей город. Сверкали ряды пик, сияла броня доспехов. Войска выполняли боевое построение: это были тысячи пехотинцев, поддерживаемых легкой и тяжелой кавалерией. Я смог различить швейцарские, немецкие и венецианские знамена, но помимо них было и много других полков, каждый в своей собственной форме.
Шарль рассмеялся:
— Ну и веселый же денек нам предстоит!
Он вытащил меч из ножен и поцеловал клинок.
— За победу! — воскликнул он.
Паоло тут же повторил за ним:
— За победу!
Я почувствовал, что вынужден сделать то же самое. Вынул меч и поцеловал его.
— За победу!
Паоло развернулся в седле и крикнул своим воинам:
— За победу!
Они вытащили мечи из ножен и грянули дружно:
— За победу!
Мы быстро двинулись вперед, стараясь, однако, не слишком опережать пехоту, которая должна была вступить в бой следом за нами.
На холме, возвышавшемся над полем боя, мы остановились.
Над рядами пехотинцев, одетых в цвета д'Эсте, взвились знамена и раздался всеобщий громкий крик:
— Феррара! Феррара!
Шарль выехал вперед. Его кавалеристы построились за своим командиром.
По сигналу Шарля Паоло тоже занял позицию впереди своего отряда.
Я встал сразу за ним.
Он обернулся и улыбнулся мне.
Но у меня в горле стоял ком. Ком страха.
Шарль поднял меч высоко над головой. И прежде чем махнуть им, дав сигнал к атаке, он крикнул:
— За короля Людовика! За Францию!
Паоло вонзил шпоры в бока своего коня. Конь резко рванулся вперед, и Паоло поднял меч.
— Дель Орте! — закричал он. — Дель Орте!
И вдруг я понял, что тоже кричу вместе с ним:
— Дель Орте! Дель Орте!
Кругом грохотали копыта — впереди, сзади, везде. Скрежетали доспехи, от людей разило потом. Некоторые открыто плакали. Другие кричали — в восторге, в безумии гнева, в возбуждении. Кони толкали друг друга, грохоча копытами по твердой земле. Мы неслись с холма вниз, чтобы наброситься на свою жертву, как стая голодных волков на овец, сгрудившихся в загоне.
Нашим преимуществом стало неожиданное появление. Вражеские пехотинцы с длинными пиками, делавшими их колонны похожими на ощетинившихся ежей, еще находились на марше.