И я накрыл ее рот своим, прикоснувшись верхней губой к верхней губе, нижней губой к нижней губе. Но не стал прижимать свои губы к ее губам. Я ждал. Я дал ее дыханию смешаться с моим. Потом дыхание ее участилось и стало чуть прерывистым.
Тогда я поцеловал ее. А она позволила мне сделать это.
Когда мы разъединились, я сказал:
— Я вернусь ради тебя.
Ее глаза вспыхнули и потускнели, уставившись в одну точку.
— Может статься, что меня здесь уже не будет, — ответила она.
Я думал, что она не придет проводить нас.
Но когда на следующий день мы выезжали из городских ворот, я кинул взгляд на крепостную стену и увидел, что среди остальных дам стоит Элеонора. Я приветствовал ее, коснувшись перчаткой края шлема, и был вознагражден взмахом сиреневых и салатных лент.
Шарль, ехавший рядом со мной, тоже заметил это движение.
Когда мы выехали из города и направились на юг, к реке, он сказал:
— Сиреневые и салатные ленты… Так это цвета Элеоноры д'Альчиато?
Я побагровел.
— Будь осторожен, Маттео.
— С чего бы это?
— Я знаю тебя, друг мой. Ты не из тех, кто ищет развлечений и превращает любовь в игру. Тебе нужно либо все, либо ничего. Мне бы не хотелось видеть, как ты страдаешь.
— Зачем ты говоришь мне все это? — спросил я раздраженно. — Она совсем не похожа на тех придворных дам, что играют с чувствами влюбленных.
— Разумеется, она не такая, — успокоил меня Шарль. — Но если женщина и может отдать свое сердце тому, кого она выберет, в выборе супруга она совсем не вольна. Брачный контракт составляет не она.
— Брачный контракт? Но Элеонору не собираются выдавать замуж!
— Пока не собираются, — сказал Шарль. — Но она отказалась от пострига, и ей почти семнадцать. Наверняка у ее опекуна есть свои планы насчет ее будущего.
Значит, Элеонора неспроста сказала мне о том, что у женщины мало свободы. Возможно, она думала, что мне известно о сватовстве, затеянном для нее дядей. Теперь я совсем по-другому понимал ее последние слова, обращенные ко мне. Когда я пообещал ей приехать за ней, она сказала: «Может статься, что меня уже здесь не будет».
Мы добрались до Равенны в самый канун Пасхи.
Шарль сообщил нам, что союзники Священной лиги подошли к городу и заняли позиции на южном берегу реки Ронко.
Вероятно, они полагали, что будут там в большей безопасности. Французские инженеры быстро соорудили понтонный мост. Ранним утром Светлого Воскресенья Гастон де Фуа переправил свои войска через реку и построил их в форме полумесяца, обращенного к испанским окопам. Герцог Альфонсо, в свою очередь, поставил свою пушку напротив одного из их флангов, который он счел слабым местом.