Машина стояла у подъезда. Серая иномарка, запыленная от носа до покатого багажника. Водитель ждал тут же, подбрасывая на ладони связку ключей. Увидев Мариночку, любезно открыл дверь и попросил:
– Ремень пристегните, пожалуйста.
Мариночка пристегнула. Ей не сложно. Ей вообще без разницы, ведь Олег в больнице. Господи, все-таки надо было спросить, что случилось. Аппендицит? Авария? Покушение? Он ведь бизнесмен, и жена психованная…
Автомобиль, проскочив аорту центральной улицы, юркнул в переулок, нырнул под аркой и вылетел на набережную. За окнами мелькнуло серое полотно реки с зеленой каймой парка.
– А… простите… – Мариночка тронула водителя. – Вы не знаете…
Сзади кольнуло, словно оса ужалила, а потом вдруг стало больно. И голова кругом.
Водитель притормозил, когда пассажирка стала заваливаться вперед, поправил и буркнул:
– Чего медлил?
Ему не ответили.
К дому любовницы Олега ехали вдвоем. Семен по-прежнему не доверял Агнешке, а она не желала отпускать его одного. У него температура поднялась. И рана выглядела не то чтобы воспаленной, но не очень хорошей. И Агнешка на всякий случай вкатила дозу дуфоциклина.
– Тебе в больницу надо, – повторила она в сотый, наверное, раз. И в сотый же раз Семен отмахнулся. На данный момент его куда больше интересовала Варенька и неизвестная, но, несомненно, причастная к смерти Олега Марина.
Ему бы волю, так сразу после встречи с Варенькой и ломанулся бы допрашивать. И плевать, что три часа ночи, а сам он еле-еле на ногах держится. Тогда Агнешка уговорила обождать, теперь же, стоя перед запертой дверью, давила на кнопку звонка и гнала мысль об опоздании.
Они ведь рано приехали!
Спешили. И почти бежали от машины к подъезду, хотя бегать Семену ну никак нельзя. А он все равно ковылял, обеими руками за бок держась. И по лестнице – в доме не было лифта – поднялся. И теперь стоял сзади, дышал в шею.
– Пойдем, – сказал он, убирая Агнешкину руку со звонка. – Там никого нету.
На всякий случай Агнешка надавила на ручку, попытавшись открыть дверь, но та была заперта. И в глазок ничего не удалось разглядеть.
– Пойдем, – повторил Семен. – Сядем куда-нибудь.
– Болит?
Кивнул, поморщился, но посмотреть на повязку не дал, только зачем-то повторил:
– Мне нельзя в больницу. Или посадят, или грохнут. А может, сначала посадят, потом грохнут.
Агнешка помогла спуститься, усадила на лавку и села рядом. Что она делает? Бежать надо. Или на помощь звать, или просто встать и уйти. Семен не будет стрелять, но…
…но он останется один и раненый. И в больницу точно не пойдет. И расследование свое не бросит. А следовательно, умрет или от инфекции, или от пули.