Он не пришел.
Ни в полночь, когда луна зависла над колодцем. Ни на рассвете, когда стало не продохнуть от сырого тумана. Ни позже, когда туман расползся, вытряхивая розоватое, разоспавшееся небо с желтым пятном солнца.
Тогда Марина поняла, что еще немного и замерзнет. И чтобы не замерзнуть, начала прыгать. Сначала на одной ноге, потом на другой. Из глаз катились слезы – почему-то жалко было не себя и не Олега, а несбывшейся мечты, которой теперь-то точно не суждено сбыться.
Ее убьют. Пусть не сейчас, но потом обязательно. Тот, который корзинку приносил, он не из-за денег на сумасшедшую работает. Любовник? Родственник? А с Олежкой что стало? В больнице или… ну конечно, Олега убили.
Стерва!
А ведь она показалась Маринке безопасной. Мелкая, вся какая-то сонная, словно зачарованная. Сидела в кафе, уставившись в чашку, рисовала узоры на скатерти. И даже когда Марина подошла близко – сначала-то она хотела издали посмотреть, просто, чтоб знать врага в лицо, – Варенька ни взгляда любопытного, ни чужого присутствия не почувствовала.
И было ли тому виной стекло витрины, разделившее их? Или же Маринино воображение? Или Варенькино безразличие ко всему во внешнем мире?
Ох, да какая разница?! Сейчас-то все иначе.
Он появился ближе к вечеру. Сначала Марина услышала сиплый кашель, сменившийся бормотанием, потом – хрустнул гравий. Протяжный стон, от которого похолодели руки. И тяжкий-тяжкий вздох. Дальше кусок неба привычно потемнел, и сгустившаяся тень сплелась в силуэт.
– Эй, – окликнули сверху. – Живая? Лови.
Темный ком рухнул, накрывая с головой. Маринка запуталась, испугалась, что задохнется, замахала руками и выскользнула из душных объятий покрывала.
– Ты… ты чего?
– Ничего. Замерзла? Есть хочешь?
– Хочу.
Нужно разговаривать с ним. О чем? Неважно о чем. Лишь бы подольше подержать. Она помнит, она читала про синдром, когда похититель привязывается к заложнику. И чем больше мучитель про жертву знает, тем сложнее ему эту жертву убить.
– Я очень хочу есть, – повторила Мариночка, судорожно соображая, что сказать дальше. – А еще я замерзла. Спасибо тебе большое за покрывало. А как тебя зовут? Нет, ты не думай, что я хочу знать настоящее имя, но… хоть какое-нибудь. Неудобно совсем без имени. Как к тебе обращаться?
Он фыркнул и ничего не ответил. Но и не ушел.
– Послушай, если бы ты сказал, чего хочешь… ты ведь чего-то хочешь, верно? Если бы нет, то сразу убил, но ты держишь. Зачем? Я не понимаю. И вправду не понимаю. Скажи. Я отвечу.
– Доллар.
– Что?
– Доллар верни.
– К-какой доллар? И сколько? У меня есть. Три тысячи. Еще пятьсот должны. И я сама в долг взять могу. Ты только скажи, сколько тебе надо…