Беда в том, что вряд ли эта новость когда-либо достигла бы Сибил. В том кошмаре, что творился здесь, все живые существа делились на людей и не-людей. А доктор был человеком. Пусть плохим человеком, пусть очень плохим – всё равно. В любом случае, я зря потерял время в мотеле, принимая участие в этой плохой детективной драме.
Делать было нечего. С Кофманном всё стало ясно. В бессильном раздражении хлопнув ладонью по бензобаку, я вышел из гаража.
Я вернулся на улицу. Шум волн усилился, как и ветер, шевелящий волосы. Не успело пройти и минуты, как я продрог до мозга костей. Попытался согреться, разминая суставы рук и ног на ходу, но не помогло. Теперь каморка в мотеле уже не представлялась мне такой непригодной для жизни. По крайней мере, там было теплее, чем на улице, и не было ветра, ломающего дух похлеще, чем всё остальное. С каждым шагом моя надежда угасала, как свеча под ливнем. Кажется, я про себя бормотал: «Надо было остаться с Лизой». К тому моменту, когда я достиг гаражей, я уже не был человеком, а жалким промёрзшим существом, который не попадал зубом на зуб и у которого было только одно желание: согреться. К чёрту поиски, к чёрту озеро, к чёрту доктора-наркоторговца. Я был готов продать душу дьяволу за то, чтобы оказаться в тёплой ванне. Я сломался.
Туристский район кончился. Я шёл уже по промышленному кварталу – понял это, когда увидел длинный ряд гаражей, располагающихся вдоль берега. На тротуаре валялись какие-то обрывки газет и тому подобный мусор, скользящий по бетону под напором ветра. Если уж угодно поворачивать назад, то здесь... Дальше меня ничего интересного не ждало.
- Нет, - сказал я, чувствуя, как вены начинают застывать от холода и превращаются в хрупкие стеклянные трубочки. – Я больше... не могу...
Изо рта вырвался пар, похожий на частицу тумана. Я поднял ладони к лицу и увидел негнущиеся побагровевшие пальцы. Так я мог и замёрзнуть, скорчившись на берегу озера.
- Я иду назад, - сказал я и решительно обернулся. Не знаю, что там видела Сибил, но никакой Шерил здесь не было. Который раз меня заставили прогуляться напрасно. Пора бы и привыкать, Гарри.
Но возвращаться оказалось даже хуже, чем идти вперёд. Ветер бил прямо в лицо, буквально откидывая меня назад. Словно тот, кто управлял всем этим, не хотел, чтобы я вернулся. Сделав два-три шага, я в изнеможении упал на колени и закрыл глаза. Из-под век выдавилась единственная холодная слеза, которая незамедлительно примерзла к щеке. И в тот момент я почувствовал, что умираю.
Вдалеке раздался тревожный вой сирен. Они уже не сливались в один гул, как раньше, а распадались на несколько отдельных голосов, каждый со своим тембром, напоминая клич волчьей стаи, которая увидела добычу.