- Ничего, - сказал отец. – Думаю, дня два-три старые очки выдержат.
И опять неумение скрывать чувства. От мембраны телефона повеяло огорчением. Хизер немедленно захотелось побежать в другой торговый центр и купить там то, о чём он просил. Хороша дочка, которая ленится преодолеть два квартала ради отца. Наверное, так бы она и сделала, если бы уже не пообещала отцу скоро вернуться. Её охватил острый стыд.
- Я... я завтра же куплю, - пролепетала она.
Может, отец и не умел прятать собственные чувства, но на понимание чувств других людей он был мастер:
- Хизер, ты только не волнуйся об этом, ладно? Ну подумаешь, очки. Хорошо?
- Хорошо, - тихо ответила Хизер, чувствуя, как её наполняет чувство безграничной благодарности. Господи, что бы она делала, будь у неё вместо отца кто-то другой. Страшно подумать – она оказалась бы совершенно одна в этом мире... в мире, которого она всегда сторонилась и боялась.
Не надо думать о плохом, Хизер. Накликаешь беду.
- Я буду тебя ждать, - сказал отец откуда-то издалека. – Будь осторожна, о’кей?
- О’кей.
- Я люблю тебя, Хизер.
- Я тебя тоже, папочка.
В трубке раздались короткие гудки. Но Хизер простояла ещё минуту в тёплой истоме любви, отрешённая от всего, что происходило вокруг. Ей казалось, что она ни о чём не думает. Но она, конечно, думала – думала об отце, о том, какой он у неё хороший... но это не были обычные мысли. Их нельзя было чётко сформулировать, скорее они напоминали разрознённые облака из невысказанных слов и чувств. Такое с Хизер случалось довольно часто – она с головой уходила в себя и полностью переставала воспринимать мир. Наверное, она не очнулась бы от своих грёз, даже если бы рядом грохнула пушка.
Это было настолько сильно, что Хизер совсем забыла о том, что за ней наблюдает какой-то странный тип. Она простояла бы у телефонного автомата долго, если бы загадочный преследователь не дал о себе знать, решив, видимо, что его персоне не уделяют достаточного внимания. Хизер вздрогнула, когда мягкий свет люминесцентной лампы загородил его широкий силуэт. Мужчина в смешной шапке стоял и молча смотрел на неё, как бы размышляя – что делать-то дальше? Хизер не хотела давать ему время на завершение дум. Она повернулась и быстро зашагала прочь от телефонного автомата. Мир пока не отвечал взаимностью на её неприязнь, но она знала, что отец большей частью прав, что порой это чертовски плохое место для семнадцатилетних девушек, гуляющих в одиночку далеко от дома. И какие-то курсы самозащиты играют в этом последнюю роль.
Сердце у неё забилось учащённо, а в ушах начал раздаваться далёкий звон колокола – бум! бум! Хизер огляделась на ходу в поисках людей, которые могли бы ей помочь, но странное дело: обычно многолюдная станция вся притихла и опустела, словно на часах было не восемь вечера, а час ночи. Хизер чертыхнулась про себя. Да уж, вот что называется – везёт, как утопленнику.