У самого Игната Петровича тоже дело спорилось. Президиум райисполкома отметил работу фотоателье и вынес ему, Семушкину, благодарность.
Сейчас Игнат Петрович торопился. У него накопилось много предварительных заказов от отдыхающих, и он хотел пораньше еще разок оглядеть и облюбовать места для предстоящих фотосъемок.
Вот и море, присмиревшее после ночи, бескрайнее, светло-синее. Только возле берега оно еще сохранило желтоватую окраску — следы взбудораженного песка. Утро только что занялось. Кругом пустынно, безлюдно.
Игнат Петрович спустился поближе к морю и вышел к тому месту, где коса побережья обрывалась и начинались зеленые холмы. Совсем недалеко виднелись маленькие домики. Обычно с этого края пляжа, где песок был особенно чистым, а дно моря — ровным и гладким, Семушкин начинал свои утренние обходы, облюбовывая места для дневной работы.
Однако сегодня все сложилось по-иному. В тени огромного валуна, в некотором отдалении от воды, Игнат Петрович заметил какой-то небольшой предмет, нагнулся и поднял его. Это была неизвестная Семушкину металлическая плоская деталь от какого-то прибора, с квадратным отверстием посередине. Справа и слева деталь имела округленные выступы, один конец был длиннее другого.
Семушкин с любопытством рассматривал находку. Деталь показалась ему знакомой. Вертя ее в пальцах, он силился вспомнить: где ему приходилось видеть такую же? Может быть, через минуту Семушкин и выбросил бы свою находку — к чему она ему? Но его внимание неожиданно привлекли следы на сыром песке. Опытным взглядом разведчика он сразу же определил, что здесь, на песке, кто-то сидел — сидел неспокойно, вертясь и переваливаясь с боку на бок. Рядом были заметны отпечатки больших и тяжелых ботинок какой-то необычной формы. Металлическая деталь, попавшаяся минуту назад на глаза Семушкину, сразу же перестала быть случайной и ненужной находкой. В сознании Игната Петровича она начала ассоциироваться с этими следами на песке и обрела осязаемую конкретность.
С лица Семушкина постепенно сходило выражение спокойствия и добродушия. Вид его становился все более озабоченным. Густые брови сомкнулись на переносице. Как-то неуловимо во всем облике Семушкина произошла перемена. Он будто сразу, неожиданно помолодел — весь подобрался, движения его стали быстрыми, стремительными. Заведующий курортной фотографией снова почувствовал себя разведчиком — решительным, подвижным, ловким.
Наклонившись к земле, влажной и рыхлой, он зорким взглядом огляделся вокруг. Да, он не ошибся, это следы какой-то специальной обуви. Они идут от воды к валуну. Здесь следы пропадают, и начинается тонкая цепочка полудетских следов. Она тянется вправо, к холмам и исчезает среди камней и кустарника.