— К вам, если разрешите войти. Вы — Алексей Семушкин?
— Так точно. А вы — не Васильев?
— Нет. Я его друг.
— Ах да, простите, ведь он, кажется, ученый. А вы…
— А я, как видите… — Сергей Сергеевич улыбнулся и протянул руку. — Давайте знакомиться. Дымов. Сергей Сергеевич. Из Комитета государственной безопасности.
Алексей теперь понял, что привело полковника в их дом.
— Простите. Пожалуйста, заходите, — смущенно проговорил он и внимательно посмотрел на гостя. И столько затаенной тоски прочел Сергей Сергеевич в глазах Алексея, что, поддавшись порыву, обнял его за плечи.
Лицо Алексея чуть порозовело. Окончательно смущенный, он открыл дверь в комнату.
Из-за стола поднялась девушка. Она протянула руку и тихо назвала себя:
— Анна Куликова.
Сергей Сергеевич незаметно огляделся. Светлая, уютно обставленная комната. На стене, возле тахты, большой портрет отца.
Алексей ждал, что полковник начнет расспрашивать его, но тот, видимо, не торопился, рассматривал семейные фотографии на стенах, прикладывал к уху различные ракушки, подбрасывал на руке разноцветные морские камешки. Алексей переминался с ноги на ногу, не зная, что ему нужно сейчас делать.
Выход нашла Анка.
— Вы, наверно, устали, товарищ полковник?
— Сергей Сергеевич, — напомнил Дымов.
— Хорошо. Не хотите ли помыться с дороги, Сергей Сергеевич, и закусить?
— С удовольствием. Поухаживайте, пожалуйста, за стариком, молодая хозяйка.
Теперь смутилась и Анка. Ее лицо зарделось, и она тихо проговорила:
— Я здесь не хозяйка.
— А-а… — понимающе протянул Дымов. — Значит, будущая хозяйка?
Он взглянул на Алексея. Тот поспешил отвернуться.
Дымов помылся, почистился, а потом все трое сели за стол.
— У вас в семье еще кто-нибудь есть? — спросил Дымов Алексея.
— Бабушка. Она в соседней комнате. Слегла. Все время плачет.
Постепенно завязался разговор, который интересовал Дымова и которого ждал Алексей. Чтобы не мешать, Анка, сославшись на необходимость проведать бабушку, вышла в другую комнату. Отвечая на вопросы полковника, Алексей медленно и подробно рассказывал все, что видел сам и что узнал от отца в день его трагической смерти.
Еще несколько минут назад Алексей чувствовал себя разбитым, подавленным всем случившимся, чувствовал смущение от присутствия неожиданного гостя из Москвы. Но, странное дело, этот полковник сумел незаметно и ненавязчиво завязать беседу, которая теперь уже не тяготила Алексея, а, наоборот, облегчала душу. Ему захотелось выговориться, поделиться своим горем и услыхать объяснение всему тому, что он сам объяснить не мог. И Алексей начал говорить о тревоге отца, о его находке на берегу, о старых фронтовых фотографиях, которыми внезапно заинтересовался Игнат Петрович.