И Дымов коротко рассказал Ширшову и Рощину все, что ему стало известно от Алексея.
— Таким образом, — закончил он, — украдена не только «лейка», но и фотоснимки, а главное — украдена найденная на берегу водолазная деталь.
— Нда-а… — растерянно протянул Ширшов. Сообщение Дымова спутало все выводы майора, которые легко и быстро венчали это «милицейское» дело.
Полковник прервал затянувшееся неловкое молчание.
— Вы только что сказали о документе. Прошу вас…
Майор вытащил из кармана кителя небольшой лист бумаги и протянул его Дымову.
— Рапорт командира катера мичмана Куликова. Старый, бывалый моряк. Его катер дежурил в ночь на девятое июня. Правда, в рапорте тоже ничего существенного, но, может быть…
Дымов кивнул и углубился в чтение. По мере того как он читал подробный рапорт мичмана о происшествии, случившемся в ночь на девятое июня, лицо его хмурилось все больше и больше. Наконец он окончил чтение.
Ширшов и Рощин внимательно наблюдали за ним.
— Скажите, товарищи, — обратился к ним Дымов спокойным и ровным голосом, — что вам известно о Курманаеве?
— Рыбак, садовник, тихий, замкнутый человек. Компрометирующих материалов нет, — отозвался Ширшов.
— Материально Курманаев живет хорошо, обеспеченно, — добавил Рощин. — Немалые деньги старик выручает от продажи рыбы и цветов.
— Где он живет? — спросил Дымов.
— На самом берегу моря. У Зеленых Холмов.
— Прошу вас, товарищ Ширшов, — тоном приказания сказал Дымов, — немедленно установите наблюдение за домом Курманаева. Если не возражаете, руководство этим делом поручим старшему лейтенанту Рощину. Я проинструктирую его.
Глава 6.
Задание полковника Дымова
Лаконичная телеграмма Дымова ошеломила Васильевых. Особенно потрясен был Андрей Николаевич: убили Игната, фронтового друга! Сколько вместе исхожено дорог, сколько пережито трудных минут, часов, дней — бок о бок, рука к руке. Пусть последние годы редко удавалось видеться, все равно — чувство нерушимой солдатской дружбы сохранялось в их сердцах и ничто — ни время, ни расстояние — не могло развеять его. Семушкин искренне любил своего бывшего командира и гордился тем, что он стал профессором; Андрей Николаевич всегда помнил боевого парторга роты разведчиков и тоже любил его за храбрость в бою, скромность в быту, за чистый и цельный характер. И вот — эта неожиданная страшная весть…
В ночь перед вылетом (от плана поездки на юг в уютном купе мягкого вагона пришлось отказаться) Васильевы почти не спали. Нина Викторовна заканчивала последние приготовления и ежеминутно с тревогой поглядывала на мужа.