Гавань мерцала огнями, но берег лежал в темноте. Невозможно было представить, что здесь раскинулся огромный город, где спят и бодрствуют тысячи людей. Яска сидела на краю плота, скрестив ноги под широкой крестьянской юбкой.
– Ты здесь был когда-нибудь?
– Бывал. Приходилось.
– Там опасно, – сказала Яска, и ноздри ее раздулись. – Много людей… Неспокойные. Злые. Неохота мне туда идти.
– Тебе и не надо. По крайней мере, до утра.
– Ты оставишь меня одну?
– С Луксом. Нечего бояться.
– Значит, ты один пойдешь на берег?!
– Не один. Картуз и Яшма пойдут со мной.
– Эти плотогоны? Послушай, Развияр…
Он поцеловал ее и поднялся:
– Увидимся утром.
Яска подхватилась следом:
– Послушай, я ведь маг! Я могу… Почему ты не берешь меня с собой?!
Он не мог бы ей объяснить, даже если захотел бы.
– Это дело не для мага, Яска. Это мое дело. Увидимся утром.
Он высвободился из ее рук. Лукс расхаживал по плоту, нахлестывая себя по бокам полосатым хвостом, то выпуская, то втягивая когти.
– До завтра, – сказал ему Развияр.
Несколько последних дней зверуин напряженно думал, соображал, искал аргументы; раз пятнадцать пытался вкрадчиво, или напористо, или нарочито бесстрастно убедить своего всадника, отговорить, заставить отказаться от затеи. В конце концов впал в отчаяние и заявил, что Развияр упрям, как старая печорка, и если ему охота идти на убой после всего, что им удалось пережить, – так ему и надо.
– До завтра, Лукс.
Он двинулся к краю плота. Лукс догнал его. Тяжелые лапы легли на плечи. Развияр едва устоял.
– Что мне делать? – Лукс скалил белые зубы. – Как тебя, дурака, удержать?!
– Выбор всадника, – с усмешкой отозвался Развияр. – К тому же, тебе останется Яска. Если меня убьют, она будет только твоя.
Развияр говорил, улыбаясь, глядя Луксу в глаза; лапы сорвались с его плеч. Лукс попятился, сжавшись, будто от боли:
– Зачем… так?!
– Не говори мне глупостей под руку, – жестко сказал Развияр. – Увидимся утром.
* * *
Картуз, старый пройдоха, подал сигнал фонарем. Подошла, шлепая лопастями, маленькая лодка; Развияр невольно вздрогнул. Лодка была точь-в-точь как та, в которой его увезли с «Чешуи» на рабский рынок.
Погонщик, обросший рыжим волосом чуть не по самые брови, без вопросов принял на борт Развияра, Картуза и молодого Яшму. Развияр привык относиться к младшему плотогону, как к мальчишке, хотя тот был, пожалуй, не младше его самого. Яшма был родом из окрестностей Фер, у него водились в городе друзья, и больше, чем плотогоном, он хотел бы стать ночным разбойником. Яшма много знал и еще больше говорил, и порой из его болтовни Развияр ухитрялся выхватить полезные сведения.