С легким гудением кресло развернулось в прежнее положение.
– Почему нет? – пожал плечами хакер. – «Червя» можно выдрессировать как угодно. На определенной стадии, когда давление поднимется до критического, задействуем короткое замыкание в электросети насоса, тогда произойдет не просто локальное механическое разрушение, но мощный тепловой взрыв!
Хакер вошел в азарт и взмахнул зажатой в костлявой руке ручкой, как дирижер своей палочкой.
– Что ж, это вполне подходит, – задумчиво произнес Марч. – А можно обнаружить этого вашего «червя» в основной программе?
Ответом была широкая улыбка.
– Я смогу это сделать. Кобо Уэбо из Токио – тоже. Пожалуй, Саймон Локк справится, но он живет далеко, в Сиднее... Вот и все. Для всех остальных мой «червь» невидим... Еще вопросы?
– Как тебя зовут?
– Робин.
– Мне кажется, мы подружимся, Робин. – Марч извлек из заднего кармана плоскую фляжку с виски. – Хотите выпить?
– Почему бы нет? – кивнул Робин. – Где-то здесь должны быть стаканы...
Через полчаса виски кончился, и Марч уехал первым. Они с Робином остались довольны друг другом.
* * *
Если выехать из Берлина на северо-восток по автобану М120 и через 30 километров свернуть на местное шоссе Е5, то через двадцать минут справа, на лесной опушке, откроется полутораэтажный дом из потемневших от времени досок, стоящий на берегу заросшего водорослями и кувшинками пруда. В просторном, огороженном легкой изгородью дворе стоит новенькая, блестящая черным лаком «Ауди Q-7» и неброский, видавший виды серый «Фольксваген».
Их владельцы, голые, лежат в полутемной гостиной и негромко переговариваются.
– Я правда не похожа на лошадь?
– Да что за ерунда? Такое могли придумать только завистники! Ты настоящая немецкая женщина! Если бы я был скульптором, я бы вырубил тебя в полный рост из мрамора или гранита. Опирающейся на весло...
Человек, который сменил много имен, а последние пять лет звался Куртом, потрогал щегольские усики, усмехнулся, но тут же поспешно стер улыбку, хотя Инга не могла ее видеть: она растянулась поперек широченного дивана, уткнувшись лицом ему в колени.
– Какой ты романтичный, Курт... Почему на весло?
– В России во всех парках стояли скульптуры «Женщина с веслом», – снова усмехнулся мужчина. – Правда, из гипса и с отбитыми носами...
– Ты бывал в России?
– Нет. Дедушка Макс был в русском плену, он много рассказывал...
– Наверное, это было раньше. Я только вернулась из Москвы, но «Женщин с веслом» не видела. Правда, и по паркам не ходила. Переговоры, консультации, протокольный банкет...
– И как прошли переговоры? – Осторожно повернувшись, Курт пытался нащупать на резной тумбочке сигареты, но безуспешно. Тогда он дотянулся до выключателя, щелкнул кнопкой – мягкий голубоватый свет из-под стеклянного колпака торшера осветил просторную комнату со старой, но добротной мебелью, вышедшими из моды коврами и тяжелыми шторами на оконных проемах. Пахло пылью, нежилой запах еще не выветрился.