На лишенном косметики лице не дрогнул ни один мускул. Оно только сильно побледнело, отчего напоминающие лук красные губы стали выделяться сильнее. Но Краус не обращал внимания на такие нюансы.
– Они ссылаются на новое решение своего Правительства, запрещающее приобретать интеллектуальный продукт за рубежом! Но такое решение не должно иметь обратной силы! Почему мы должны нести неоправданные убытки?
«За два дня ничего такого не могло произойти, – с облегчением подумала фройлян Шерер. – Это простое совпадение! К тому же Марч объяснил, что только скопирует программу для сектора экономической разведки и об этом никто никогда не узнает...»
И хотя ее учили не верить в совпадения и проверять самые правдоподобные объяснения, она сразу успокоилась.
Чиркнув золотым карандашиком в маленьком черном блокноте, Инга произнесла своим обычным спокойным тоном:
– В контракте заложена стопроцентная неустойка. Поручить юридическому отделу подготовить иск?
– Конечно! – Краус ударил сухоньким кулачком по столу. – Но раз есть решение Правительства, значит, вступает в силу пункт о форс-мажоре[11]. Поэтому мы останемся с носом! И с никому не нужной полуторамиллиардной программой!
– Но, может быть, найдется другой заказчик? – успокаивающим тоном произнесла она.
Шеф обмяк и откинулся на спинку кресла. Вспышка гнева высосала из него все силы.
– Трубопроводы такой протяженности строятся не каждый год, – тихо произнес он. – И даже не каждое десятилетие... Можете быть свободной, фройлян Шерер.
Выходя, Инга осторожно прикрыла дверь.
Огромная труба, нанизывающая на себя маленькие государства Западной Европы, как нанизывают на шампур аппетитные кусочки баранины, не знает покоя ни днем, ни ночью. Она монотонно гудит и едва заметно подрагивает от завихрений несущегося внутри газового потока. Снаружи не видно, что происходит за стальными стенками, и мало кто, кроме специалистов, может себе это представить. Молекулы газа трутся о внутренние стенки трубы, хаотически сталкиваются между собой и постепенно замедляют свой бег. Скорость прокачки уменьшается, падает давление. Чтобы выправить положение, через каждые двести километров на магистрали стоят компрессорные станции. Специальные турбины, вроде авиационных, принимают ослабевший газовый поток, подхватывают его и придают потерянное ускорение. Газ набирает скорость и снова весело мчится вперед, до следующей станции и до следующей турбины, где история повторяется. Так, пульсируя, двухсоткилометровыми прыжками несется к конечному пункту дорогостоящее голубое сырье.