– Фокин – еще та устрица, – продолжил Тучка. – И в его штабе тоже не дураки сидят! Они от всего откажутся, поднимут крик про провокацию, клевету... Где этот Проховыч? Кто его видел? Может, он давно на том свете? И потом, кто там разберется, с его давней судимостью?
– Разберемся, Константин Маркович, не сомневайтесь, – пробубнил Рыбачек и вновь полез в свою папку, зашелестел бумагами.
– Вот газетка «Луганский комсомолец», от двадцатого октября тысяча девятьсот девяносто восьмого года, – он достал пожелтевший лист, развернул. – В ней статья: «Горькие ягоды лесной молодости». Мол, мятущийся мальчик, по недомыслию, помогал бандеровцам, был сурово наказан за детские ошибки, срок отбыл полностью, а ему до сих пор пенсию не платят. А вот и портрет героя...
Рыбачек осторожно положил газету на стол Президента. Тучка заинтересованно придвинул ее к себе.
– Это хорошо, – тон Президента смягчился. – Газетам народ верит. Мы тоже должны газеты использовать... Вон сколько расписали, на целую полосу...
Он надел модные очки с голубыми стеклами, бегло просмотрел статью, заглянул в конец.
– Черепахин И.С., – со значением проговорил он, многозначительно постукивая пальцем по газете. – Вот пусть этот Черепахин и освещает дальше эту тему. Так достоверней будет...
Гений компромата переступил с ноги на ногу и потупился.
– Пропал он... Неприятности какие-то. Говорят, в Москву подался.
– Ничего найдете, – Константин Маркович резко отодвинул газету, давая понять, что разговор окончен. – Журналист не иголка.
Рыбачек вздохнул. В отличие от времен кагэбэшной молодости его розыскные способности были весьма ограничены. И Президент это почувствовал:
– Свяжитесь с Баданцом, у него есть связи в милиции, они его живо отыщут.
Председатель избиркома взбодрился.
– Есть, Константин Маркович! Разрешите идти?
– Идите. И помните: сейчас от этого, как его... Черепахина, очень многое зависит...
* * *
Огромный красно-белый дворец был окружен высоким кирпичным забором и охранялся не хуже, чем резиденция президента Тучки. Сейчас у ворот стояли три запыленных машины с крымскими номерами, которые находились под внимательным контролем нескольких автоматчиков. А руководитель приезжих беседовал в доме с хозяином.
– Нужны снайпер, минер и с десяток «быков» – автоматчики, пистолетчики... – перечислял Ханыков. Ханыков запоминал и кивал.
Никакой путаницы фамилий тут не было: говорил Али Ханыков по прозвищу Хан, а слушал Рашид Ханыков по прозвищу Кнут – его родной брат, который по срочному вызову всю ночь гнал в Киев из Судака.
– Пятерых я привез, пацаны серьезные, не на размен, – ответил Кнут. – Толян вполне может за снайпера сработать... Винторез с оптикой есть?