– Сто двадцать километров? – с сомнением переспросил Алексей. – И сколько это по времени?
– Проверяете мое алиби? На такой машине, как моя, при отсутствии пробок полтора часа. Я ехала быстро. В тот вечер, когда убили Сашу, меня не было в Москве. Вас это устраивает?
– Смотря в котором часу вы оттуда уехали, Ирина Сергеевна.
– Приехала я часам к четырем. Мама, конечно, меня не ждала. Сейчас самая работа в огороде. Картошку пора копать. Я всегда предлагала маме деньги, чтобы она покупала овощи, а не выращивала их сама. Но она так привыкла и каждую весну сажает картошку. Когда я приехала, она как раз готовила мешки. Мне хотелось разрыдаться у нее на груди, но вместо этого я взяла лопату и пошла в огород. Работа меня успокоила. Я так устала, что перестала о чем-либо думать. Кажется, начал накрапывать дождь, но мы не ушли, пока все не убрали. Потом перетащили мешки под навес и пошли ужинать. В доме у мамы все по-прежнему. Снаружи мы, конечно, его подновили, обложили кирпичом, сделали пристройку, провели воду, газ. Но в самом доме все как в моем детстве. За буфетом даже остался кусок старых обоев, которые поклеил отец, когда мне было семь лет. На стенах висели мои похвальные грамоты, а в письменном столе я нашла свои школьные тетрадки, дневники, песенники. Знаете, такие забавные, куда мы с девчонками записывали модные песенки, пожелания и глупые стихи. Мы пили чай с травами, разговаривали о погоде и об урожае. Потом я рассказала ей о Саше, о том, что, возможно, он со мной разведется. Мама не стала меня утешать. Сказала только: «Что Бог ни делает, все к лучшему». Начало темнеть. Я вспомнила, что с утра надо готовиться к школе, отвезти сына в магазин, купить новый костюм, тетради, и стала собираться. Приехала домой часам к одиннадцати. Вечера.
– Сын был дома?
– Конечно! Мы не очень-то близки, он больше тянулся к отцу. Но ведь он уже взрослый. Ему пятнадцать. Я поняла, что мы это переживем. Потом выпила успокоительное и легла спать. Разбудил меня ваш звонок. Знаете, я… Я успокоилась.
– Что вы подумали в тот момент?
– Не знаю. Кажется, обвинила себя в том, что не успела предупредить мужа. Я ведь видела лицо Андрея. А потом, я испытала облегчение. Поверьте, положение вдовы приятнее положения, в котором оказывается брошенная женщина. Для меня он уже умер. Вот и все.
– Значит, вы с самого начала были убеждены, что Александра Сергеевича убил Андрей, муж Лады? И предпочли об этом промолчать?
– Зачем мне разрушать еще и чужую жизнь? Из мести? У них сын. Кстати, мой собственный сын с того вечера смотрит на меня как-то странно. Я приехала поздно, вся на нервах, не удивилась, когда узнала о гибели мужа. То есть моя реакция была вялой. Уж не подозревает ли он меня в убийстве?