Понятно, после этого у хозяина дома больше не было желания продолжать разговор с гостем, и они расстались весьма холодно.
Карл Зитар теперь перестал появляться у Битениека и встречался с Сармите вне дома.
Битениек не забыл этого разговора и затаил ненависть.
«Ну погоди же, погоди, красный офицер! Настанут другие времена, и ты нам ответишь за кровавых хорьков. Пуля, петля, тюрьма, нагайка — это совсем не плохие вещи, и с ними кое-кому придется познакомиться. Мы, сильные и богатые, позаботимся об этом».
…Наступил Первомай. В этот день на обширной поляне за городом состоялся большой митинг, в котором участвовали тысячи людей. Кроме жителей Барнаула и беженцев с западных окраин России на митинг явились военнопленные — венгры. Произносили зажигательные речи на разных языках и пели революционные песни. Героями дня оказались латышские стрелки, за несколько дней перед тем появившиеся в Барнауле и наблюдавшие за порядком в городе. Среди них Карл Зитар встретил старых боевых друзей, рассказавших о схватках в Петрограде и в других местах.
Никаких событий в городе вроде бы не происходило. Лишь попы, словно сговорившись, служили во всех церквах обедни и пытались мутить народ. К собору сошлась, как на демонстрацию, большая толпа женщин и стариков. Но вдруг пронеслась весть о том, что из Омска в Барнаул прибыли латышские стрелки, и святоши испугались. Слухи о стрелках дошли и сюда, о них рассказывали легенды, и если уж они появились в Барнауле, тут не до шуток.
Да, они действительно появились — на конях и броневике, с пулеметами, вооруженные с головы до ног: с винтовками через плечо, с револьверами в руках и связками ручных гранат у пояса. Одна группа подскакала к собору, спешилась и дала несколько выстрелов в воздух. Толпа сразу рассеялась во все стороны, только юбки да пышные бороды заполоскались на весеннем ветру.
Невиданное чудище — бронированный автомобиль — было установлено посреди площади, где происходил митинг, рядом с трибуной. Лихо заломив козырьки, расстегнув вороты гимнастерок, стояли стрелки у пулеметов, и толпа разглядывала их, словно сверхъестественные существа. Даже старый Зитар подошел поговорить со стрелками, угощал их папиросами и расспрашивал о боях с белыми по ту сторону Урала.
7
Отряд латышских стрелков после майских праздников уехал в Омск или еще куда-то — никто не знал, куда именно. Они ведь были стражами революции, эти закаленные в огнях боев солдаты, два года отстаивавшие Даугаву и Ригу. Барнаульский Совет хотел задержать стрелков здесь, но, очевидно, их присутствие было необходимо в другом месте. В том, как их боялись и ненавидели, можно было убедиться вскоре после их отъезда, и в первую очередь почувствовали это латышские беженцы.