Отделение милиции было окружено, путь к отступлению отрезан, и во многих местах уже слышалась стрельба. Милиционеры с тревогой глядели на Карла: «Что будет с нами?»
Все это были старые фронтовики, закаленные в боях и верные Советской власти. Карл понимал: им остался один выход — попытаться с боем вырваться из окружения и присоединиться за чертой города к главным силам Советов. Он сказал об этом товарищам. Пока они совещались, из отделения один за другим исчезли несколько милиционеров: они, вероятно, решили попытать счастья каждый в отдельности, на свой страх и риск. Когда Карл собрал оставшихся, их оказалось совсем мало — восемь человек. Задерживаться в городе нельзя было больше ни минуты.
Самая прямая дорога в степь вела в западном направлении. Группа милиционеров должна была добраться до первого переулка и прорваться по нему за город, а уж там во все стороны расходились проселочные дороги. У одного из милиционеров в ближайшей деревне жили родные; там, наверное, можно будет укрыться, если не удастся догнать красноармейские части.
Милиционеры взяли винтовки. У Карла был револьвер и две гранаты. Перед тем как выйти на улицу, они проверили оружие и договорились о тактике боя. В два часа ночи маленький отряд отправился в путь.
Ночь стояла теплая, ясная. На востоке смутно белел край неба, а на узеньких улочках было настолько светло, что милиционерам пришлось пробираться осторожно, прижимаясь к стенам домов. В городе царила глубокая тишина. Ничто не говорило о тревоге и боях. На деревянных тротуарах не видно было ни одного прохожего. Даже ночного сторожа. Но это обманчивое спокойствие было только приемом вышедшего на охоту зверя — попробуй, подойди поближе, и все сразу оживет, с пепелищ и из дворов затрещат смертоносные залпы.
Милиционеры приблизились к перекрестку: Еще каких-нибудь двадцать-тридцать шагов, и они свернут в узкий тенистый переулок; утренние сумерки укроют их на пути до самого края города. Вдруг раздался окрик: «Кто идет?» — и люди, вытянувшись цепочкой, еще плотнее прижались к стене. Только теперь они заметили, что дорогу в переулок преградила какая-то темная полоса, то ли баррикада, то ли земляная насыпь.
— Кто идет? — послышался опять резкий, нетерпеливый окрик. Щелкнули затворы, и над насыпью в предутренней мгле тускло блеснули стволы винтовок. Карл сунул револьвер в кобуру и осторожно отвязал от пояса ручную гранату. Обернувшись назад, он шепнул товарищам:
— Ложись, после взрыва — цепью вперед. Будем прорываться штыками.
Выждав, пока приказ дойдет до конца цепи и все залягут, он смерил глазом расстояние, отделяющее их от противника, затем вырвал кольцо гранаты и, выждав несколько мгновений, легко бросил ее, сразу же прижавшись к земле. Взрыв гранаты произошел одновременно с запоздалым залпом винтовок. Секундой позже милиционеры вскочили на ноги и бросились вперед. Второго залпа не последовало. За насыпью стонали раненые, уцелевшие врассыпную бежали по переулку.