— Андрюша. — Прошептала она.
— Как ты?
— Плохо, Андрюша. Там Марат, иди к нему.
— А ты?
— Я здесь побуду. Помоги ему, Андрюша, они его ножом несколько раз. — Она говорила очень тихо, без всхлипываний, только из глаз непрерывным потоком бежали слезы.
Филин бросился в тамбур служебного входа, на ходу срывая со столика белоснежную скатерть… Джин был без сознания. Бегло осмотрев его, Андрей понял, что вынимать из груди большой охотничий нож нельзя. Кое-как обернув его скатертью, Филин попытался остановить кровотечение. В этот момент возле двери снаружи резко заскрипели тормоза, а через мгновение в ресторан влетел Николай, и тут же резко остановился.
— С-суки!
— Монах, там, в зале ещё Аня.
Обернувшись, Монах крикнул куда-то наружу:
— Быстрее, вы, айболиты! Носилки срочно!
Тут же появились люди в белых халатах, под которыми явственно проглядывалась форма. Один из них наклонился над Маратом. Полуминутного осмотра было достаточно:
— Срочно забираем и в НАШУ клинику, — произнёс врач, и обратившись к Андрею. — Есть ещё раненные?
— Там, в зале. Моя жена. Я сейчас.
Вернувшись к жене, Андрей опять увидел её отсутствующий взгляд. Подняв на руки и крепко прижимая к себе, он вынес к машине скорой помощи.
— Я к тебе приеду, Анечка. Очень скоро. Только здесь разберусь. Хорошо?
Она в ответ только молча кивнула головой. Андрей захлопнул дверь, и машина тронулась с места. На выезде она, чуть было лоб в лоб, не столкнулась с мчащейся, на бешеной скорости, машиной Медведя. Через мгновение Игорь был рядом:
— Что?
— Джин очень тяжёлый, его ножом охотничьим несколько раз в грудь.
— Бля! Анька что?
— Они её втроём… — На лицо Андрея страшно было смотреть — это был ночной кошмар, воплоти.
— Тихо, командир, тихо. Идем внутрь. — Медведь обнял Андрея за плечи.
Они медленно вошли в ресторан. Словно сомнамбула Андрей подошёл к бару, взял чистую пепельницу и открыл пачку сигарет:
— Они в кабинете. — Ни к кому, не обращаясь, произнёс Филин.
Николай с Игорем бросились в кабинет. Через несколько минут они вернулись к Андрею, стоявшему словно изваяние, около стойки бара.
— Я знаю, Андрей, что по-другому было нельзя, только как выбираться будем из этого говна? — Спросил Монах.
— Мне всё равно. Но, я их всех сук достану. — Абсолютно без каких-либо эмоций произнёс он.
— Не дури, Филин! Тебя же посадят. Думать надо!
— Думай, Коля, думай. У меня сейчас на это нет сил.
Они закурили. И в полной тишине докурили сигареты до фильтра, зажимая их в кулаке по старой армейской привычке. Монах взял телефон и набрал номер:
— Алло, здравствуйте.