— Ну что ж, красавица, давай расскажи нам, кто ты, что и откуда?
Одетая, в чудом сохранившуюся, где-то в недрах каравана, форму, девушка начала говорить.
— Я — старшая медсестра полевого госпиталя, прапорщик Хмельницкая…
— Тебя зовут как?
— Ира. — И тут же выстрел глазами из-под длиннющих ресниц.
— Так, Ира. — Ох, не проста была «прапорщик», ох не проста! — Дальше!
— Эвакуировали раненных из Кандагара…
«Опаньки! — подумал Андрей. — И что же дальше?»
— Вышли из Кандагара неделю назад, ну 3 декабря, шли медленно — у нас «тяжёлые» были, а дорога сами знаете какая…
— Знаем, знаем, дальше!
— Не т-торопите меня, товарищ… — Она задумалась ненадолго. — Капитан, наверное? Мне не очень хорошо…
Увидев, сдвинувшиеся брови Филина она тут же затараторила:
— Позавчера, из Калата, «тяжёлых» забрали летчики на своих вертолетах, а остальные пошли в караване. — На её глаза опять навернулись слезы.
На повторную истерику у Андрея не было времени. Поэтому он решил говорить по-армейски жёстко, пресекая, тем самым, поползновения к женским «соплям»:
— Дальше!
— А, а вы кто?
— Дальше прапорщик!
— Из Калата выходили в 3 часа дня…
«…Три часа дня! Женщины на войне, а разговоры как на кухне. Военный сказал бы в 15.00…»
— Дальше, дальше, прапорщик, ты же военный человек!
— А вечером попали в засаду… Всё произошло очень быстро. Нас сопровождали десантники из Кандагара, их БТРы взорвались как-то одновременно. Я, товарищ капитан, здесь уже год, и научилась быстро реагировать на взрывы… Как… Ну не знаю кто!..
— Я лейтенант.
— Ну, так будешь ещё капитаном. — И опять залп из-под ресниц…
— Говорите!
— Выпрыгнула из кунга и в кусты. А они стали специально стрелять по красным крестам, они нас расстреливали! — Ирина всхлипнула, шмыгая носом. — И ещё кусты эти — сплошь колючки… Изодралась вся. Больно…
— Ладно, прапорщик, дальше всё понятно.
Андрей думал, глядя на девушку, что же дальше делать. А она, как побитый щенок, жалась к Филину.
— Слушай, лейтенант. — Зашептала, вдруг, девушка. — Ты женат? А хоть бы и женат… Хочешь, я буду твоей ППЖ[23], а? Нет, правда? Хочешь?
— Слушай меня, Иришка. — Андрей обнял такое податливое девичье тело. — В другое время, и в другом месте, поверь мне на слово, я бы тебя не упустил. Но, пойми, ты же прапорщик, мы на задании, всё же… Уже почти в самом его конце. Мы в этом грёбаном задании уже больше месяца, весь Афган пересекли. И осталось-то нам — всего ничего. Понимаешь? Потом, ладно Иришка? Всё потом…
Девушка послушно кивнула головкой и опять зашмыгала носом. Её необходимо было чем-то занять. Чем? Да её профессией, вот чем!