Гермионе стало дико. Как можно так быстро переходить от ужаса к веселью? А потом она поняла: только при таком отношении к жизни можно было спасти свой разум в этом страшном доме.
— Садись, я поищу тебе что-нибудь теплое, — проговорил Драко и указал Нарциссе на кровать.
Та села и принялась расстегивать босоножки.
— Представляешь, мы с Марисой ходили в маггловское кино, — ее лицо оживилось, и она вновь стала похожа на девчонку. Драко, улыбаясь, смотрел в ее сверкающие глаза.
— Там было очень здорово. Я не знаю, как они это делают, но на стене висит экран, и на нем движутся люди. Что-то вроде колдографии. Только они двигаются долго. Говорят что-то, делают.
— Глупость какая, — со смехом сказал Драко.
— Никакая не глупость! — заспорила Нарцисса. Ее щеки раскраснелись, и она увлеченно жестикулировала.
Драко, все еще улыбаясь, направился к шкафу.
— Мы смотрели кино ужасов. Там были монстры, похожие на наших соплохвостов, только страшнее.
— Что может быть страшнее соплохвостов… А-а-а!
Увидев Гермиону, Малфой шарахнулся от шкафа. Та вовремя спряталась за мантии. Ну как можно было опять про нее забыть?
— Что случилось? — удивилась Нарцисса.
— У меня просто слишком живое воображение, — держась за грудь, пытался прийти в себя Малфой. — Тут мантия упала.
Нарцисса рассмеялась. А Гермиона подумала, что она в этом шкафу будет для Малфоя похуже душек-соплохвостов. Бесцеремонно отодвинув девушку, Драко снял с вешалки теплую мантию и, не глядя на Гермиону, закрыл дверцу шкафа. Девушке осталось лишь наблюдать, как Малфой направляется к Нарциссе и набрасывает мантию ей на плечи.
— Поверю! — торжественно пообещал Малфой.
— Твои детские колдографии, хочешь посмотреть?
— У меня были детские колдографии? — удивился юноша.
«У меня было детство?» — слышится Гермионе в этом вопросе.
Нарцисса вмиг посерьезнела.
— Драко, не говори так, конечно, были. То, что их нет в этом замке, еще не значит…
— Да-да, знаю. В этом замке меня увековечат лишь в дурацком пыльном портрете, когда совершу деяние, достойное семьи Малфоев. А потом буду веками взирать на своих сопливых потомков и пугать их злобным хохотом. Хотя, с такими темпами, моих потомков подобной ерундой не испугаешь. Да их, пожалуй, у меня и не будет, — решил Малфой. — Меня прибьют раньше, чем увековечат.
— Иногда ты бываешь просто невыносим. Не смей так говорить!
— Прости, — Драко Малфой несколько раз хлопнул себя ладонью по губам, чуть скривившись от боли, — беру свои слова обратно.
— В них было слишком много желчи.
— Прости, — повторил Драко, — я совсем не то имел в виду.