– Ах, ты!
Еще один неудачный промах и прямой кросс разбил гортань, выбив темные сгустки крови из разъяренного оскала. Охранный десяток обменялся недоуменными взглядами.
– Х-хе!
Жесткий боковой крюк поймал на вдохе печень, захлебнув яростный рык гиганта. Мгновенный в своей быстроте свинг раздробил тяжелую челюсть на три неравные части.
– Не стоило батьку вбивати!
Глухой треск лопнувшей височной кости ошеломляюще прозвучал в наступившей тишине.
– Есть еще охотники?
Спокойный негромкий вызов остался без ответа. Вид бездыханного тела за спиной Данилы заставил смущенно потупить взоры бывалых кулачных бойцов.
***
– Я иду с тобой, друже! – безапелляционно заявил Лисица.
– Проше пана, но, как гулять или пить горилку, про славного Ляшко всегда забывают, – под дружный смех запорожцев обиженно пробурчал шляхтич.
Данила затянул котомку и серьезно посмотрел на товарищей. Выдержав небольшую паузу, он предупредил:
– Мирон злопамятный и Богдана не простит. За самовольную отлучку из куреня могут вычеркнуть из реестра.
– Вместе с Златой татары увели в полон и Лесю, – напомнил про свою сестренку Лисица. – У нас тобой одна дорога.
– Голдовника не посмеет тронуть, – авторитетно вмешался Метелица. – От же едь, сынку, спокойно, и ни о чем не мысли.
После кулачного поединка запорожцы были единодушны: схватка была выиграна с помощью колдовского искусства казачьего характерника.
– Грошей только нема, – поделился главной проблемой Лисица.
– Десять злотых у меня заховано, – почесав в затылке, неохотно выдал заначку пан Ляшко.
Данила молча переглянулся с Бояном – у них за душой не было ни медяка.
– Шоб вы без меня делали? – закряхтел Метелица, снимая с себя потертый пояс. На свет появилась небольшая кучка серебра. – Тридцать рубликов, как едина копеечка.
– На выкуп реестрового козака казна дает двадцать пять, – сообщил Путша, до того безмолвно сидящий в уголке. – Дивчина стоит много дороже.
– Поклон тебе, батько, – поблагодарил старого казака Палий. – Хватит и этого. Остатнее добудем в дороге.
– Купцов много по шляху ездит, – радостно поддержал его Лисица.
Сечь покидали с восходом солнца и уже к вечеру въезжали в пограничный Каменск. На ночлег остановились у кума Лисицы, местного бондаря, имеющего собственную лавку. Утром отправились на базар, покупать новую одежду. Запорожские свитки сменила добротная купеческая обновка.
– Гроши тают як вода, – пожаловался пан Ляшко, скорбным взглядом провожая каждый злотый.
– Вода- это тоже гроши, – глубокомысленно возразил Палий.
– То як же? – удивленно вскинулся ясновельможный пан.