Дверь в комнаты Колина была закрыта. Замирая от страха, она крепко прижала ухо к двери из темного дерева и прислушалась. Ей пришлось призвать на помощь все свое мужество. И, только убедившись, что в комнате никого нет, она вошла. Дверь закрылась за ней с мягким щелчком.
На тумбочке у кровати горела масляная лампа. Фитиль был почти до предела закручен, испуская маленький, не больше ногтя, язычок пламени. Но Мерседес для ее дела было достаточно и этого света.
Она знала, где у него хранятся банковские чеки. Он уже несколько раз просил ее найти в его комнате и принести к нему в библиотеку бухгалтерскую книгу. Когда-нибудь выяснится, вполне возможно, совсем скоро, что он напрасно так ей доверился. В душе Мерседес чувствовала глубокое раскаяние, но не позволяла себе расслабляться и рассуждать на тему, на что же она идет. Ей гораздо проще было думать, что раскрытие этого преступления не будет для него откровением, а лишь еще одним подтверждением его первого о ней впечатления.
Кроме кровати с пологом и комода, в комнате Колина был письменный стол и большое кресло с подголовником. Для удобства под письменным столом обычно стояла деревянная скамеечка. Мерседес заметила, что, с тех пор как Колин поселился в этой комнате, скамеечка постоянно была на месте, так что он мог вытянуть под столом свои длинные ноги и откинуться в кресле. С начала его заключения в их доме он написал несколько писем. Мерседес знала об этом, потому что отсылать письма стало ее обязанностью. Одно из них было на имя мистера Абернэйти, поверенного Колина в Лондоне. Другое было отослано в его банк. Больший интерес представляли письма, адресованные некой мисс Джоанне Ремингтон в Бостоне. Эта фамилия вертелась у Мерседес в голове, пока она не вспомнила, что большой клипер Колина Торна называется "Та-инственный Ремингтон". Похоже, что Джоанна Ремингтон - дочь хозяина корабля. И Колин, очевидно, послал ей лично письма, которые не мог доверить Обри Джонсу.
Мерседес недовольно поджала губы, не задумываясь, однако, о причине своего недовольства. Она решительно выбросила из головы мысли о письмах и подняла полированную крышку секретера Колина.
В одном углу лежала аккуратной стопкой тончайшая писчая бумага. Тут же было разбросано несколько скомканных листков, свидетельствующих о муках творчества Колина, который излагал слова на бумаге. Основное пространство занимала чековая книжка. Она открыла ее и просмотрела суммы его счетов. Он вполне мог выделить две тысячи фунтов для дяди. Мерседес осторожно вырвала из середины книжки лист с красивыми водяными знаками, держа его за самый краешек, и подняла одно из смятых писем Колина, чтобы изучить образец его подписи.