Денис широко зевнул, так, что противно хрустнула челюсть. Он стоял на чистой, уложенной дешевой тротуарной плиткой платформе. За спиной висел новенький серый достаточно вместительный рюкзак, купленный им в универмаге "Москва", недалеко от площади трех вокзалов. Он был наполовину пуст. Немного вещей, приобретенных за день перед отъездом, дорогой фотоаппарат, кое-какие документы и деньги.
Пассажиры прибывшего поезда "Москва-Одиса", оживленно беседуя между собой и со встречающими их родственниками и друзьями, обходили Дениса с двух сторон. Большие клетчатые баулы, сумки на колесиках, помятые пакеты с недоеденными в поезде продуктами мелькали тут и там. Оперативник, словно волнорез, стоял среди всей этой суеты и пытался сбросить дорожную дремоту.
Поспать толком не удалось. Прошлую ночь он провел в комнате отдыха Киевского вокзала. Гостиницу в Москве искать не стал, пожалел времени. До часу ночи бродил по ночному городу, смотрел на людей.
Он бывал в Москве и раньше, но было это давно. Денису тогда не было и пятнадцати. Они с отцом и сестрой ездили в гости на неделю к дальним родственникам в Звенигород. В тот приезд они гуляли по Кремлю, посетили Третьяковку, музей Пушкина, еще какие-то достопримечательности… Он уже не помнил. Но зато на всю жизнь запомнил поход на Лужниковский рынок. Невообразимая духота, толпы народа, цыгане, китайцы, кавказцы, еще кто-то… Непонятная еда, готовящаяся тут же на рынке, милиционеры с опухшими и злыми лицами, дерущиеся бомжи… Денису тогда хотелось только одного: побыстрее оттуда уйти. Но у отца была бумажка со списком необходимых вещей, которые здесь по какой-то неведомой и не подчиняющейся никаким рыночным законам причине стоили в разы меньше, чем на вещевых рынках в Пензе. И они бродили по этому хаосу четыре часа, пока отец удовлетворенно маленьким погрызенным карандашом не вычеркнул из списка последнюю позицию. Короче, воспоминаний о той поездке у Дениса осталось мало, а хороших — и того меньше…
А сейчас Москва ему понравилась. Она почему-то представилась ему огромным пульсирующим сердцем. Может быть, это так и было. Недаром ведь народ говорит, что Москва — сердце России. Нет, он не влюбился в этот город. Скорее всего, он не стал бы в нем жить, если бы представилась такая возможность. Бродя по улицам древней столицы, парень буквально физически почувствовал ритм жизни города. И было очевидно, что ритм этот в разы быстрее, чем в той же Пензе. Приезжий, да и житель столицы тоже, не могут его изменить. Они должны встраиваться в него, приспосабливаться, меняться. Это неизбежно. И Денис почувствовал, что это — не его темп, не его ритм, не его мелодия…