— Уверена?
— Нет, — уже тише и честнее ответила я. — Януш, извини меня, пожалуйста.
— Ничего. Я понимаю.
— Не понимаешь.
— Ну да, — неожиданно быстро согласился носферату. — Мне даже казалось, что я нравлюсь тебе больше, чем этот блондин, со всех сторон положительный.
— Прекрати, — теперь я тоже смотрела в сторону.
Он вздохнул, смешно надув щеки. Правил очки, а потом неожиданно опустился на одно колено, взял мою ладонь и приложился к ней теплыми вампирскими губами.
— Я попытаюсь понять. Но, если передумаешь…
И растворился серым туманом. Вампирские штучки. Что ж, если носферату еще способен к позерству, значит, не сильно он и расстроен.
Приободренная первым успехом, я вышла на улицу. Стихийнки вроде бы смилостивились и уделили нашей башне толику хорошей погоды. Но только почему ветер такой жаркий? Будто из Бездны. Возможно, я просто слишком волнуюсь. Или заболела.
Бре-ед. Магичка, подхватившая простуду после окончания (успешного, заметьте!) сессии. Я высунула язык и прищелкнула пальцами, вызвав небольшой ветерок.
До башни четвертого курса оставалось всё меньше, и я уже не могла отвлекаться посторонними мыслями. Уши, щеки — всё лицо горело, пульс отдавался ушах.
Не смогу. Я остановилась. Почему бы не повернуть обратно? написать Алхасту записку, тем более что и предлог есть — я заболела. И можно будет избежать на редкость неприят6ого разговора.
Размахнувшись, я залепила себе пощечину. Решила — так иди.
— Сама виновата, — процедила сквозь зубы, заставляя себя сделать следующий шаг. — Любишь с вампирами целоваться, люби и с эльфами… объясняться.
Силы воли хватило ровно на пять шагов. Очередная остановка. Слабость, коленки подгибаются, сердце трясется, как пациент стоматологической клиники. Боюсь, боюсь… Больше, чем пауков.
Прибегла к стимулирующему средству: еще одной энергичной оплеухе. Что-то не окрыляет.
Еще раз? Из глаз выступили слезы. Не успела удивиться силе пощечины, как моя рука совершенно самостоятельно схватила меня же за волосы и дернула. Я бы завопила что-то ругательное, но вопрос — на кого ругаться-то?
Нет, ребята, подраться сама с собой — это что-то.
"Остановись! — испуганно закричала Алиса. — Что ты делаешь, больно же!"
Пока я продолжала недоумевать, одна из моих непослушных рук прошлась по щеке и шее, расчертив глубокие полосы, которые сразу набухли и с тали кровоточить. Будь проклят маникюр.
А больше я ничего не помню.
Очнулась, как и полагается, с головной болью. Но жар прошел.
Что-то прохладное и ласковое, прохожее на лист дерева, прошлось по лицу, снимая саднящую боль. Приоткрыла левый глаз. Мутно…. Моргнула — картинка прояснилась, и перед моим взором предстал обеспокоенный Алхаст и, за его плечо — вездесущий гений смерти с подобающей случаю похоронной физиономией.