— Отвлеки меня от всех этих размышлений, — попросила Лили и запечатлела поцелуй на плече Рула, скользнув пальцами по его животу вниз.
У него перехватило дыхание.
Удовольствие снова нарастало в Лили. Казалось ей ничего не стоит генерировать наслаждение — так же просто солнце заставляет подниматься над водой туман.
— Сейчас тебе не под силу разогнать мои печали, признала она. — Но через некоторое время я, быть может, забуду о них. — Лили погладила Рула по шее. Возможно, мы вдвоем позабудем.
Опять за ним пришли.
Лежа на спине на твердом полу, Каллен телом ловил вибрации шагов. Не надо вставать. Им казалось, что он не может чувствовать ничего за пределами клетки, что было недалеко от истины. Сквозь стекло ничто не могло пробиться, для магии оно непроницаемо, а стены и потолок клетки Каллена были сделаны как раз из толстого закаленного стекла в стальных рамах. Под каменным полом располагалось переплетение силы, которое с мучительной эффективностью противостояло исканиям Каллена. Это переплетение соединялось с расположенным поблизости узлом, который, в свою очередь, был ориентирован на Нее. Древнюю, которой поклонялись эти безумцы.
Все же безысходность может стать настоящей матерью. Вот его отчаяние, например, породило граничащую с одержимостью терпимость. Ну а с маниями он был знаком не понаслышке.
Сперва они так удивились, что оставили его в живых. Оборотень, и вдруг маг? Разве такое возможно? Каллен уже трижды демонстрировал свои способности Ее Святейшеству — впервые тогда, когда его терзала страшная боль.
Сейчас уже не было так больно, но благодаря посоху она была в безопасности, когда Каллен проделывал свои трюки. Черт бы побрал ее вместе с ее посохом. В нем заключено столько грубой силы, сколько Каллену никогда прежде не доводилось видеть, и для управления лупусом ее было даже больше, чем нужно. Но сама они не была магом. Она обладала силой, причем громадной, — и едва ли знала, как ею пользоваться, совсем как ребенок, который играет в кабине «Боинга-747».
Каллен был им нужен. Ему не верили, но очень хотели использовать. Он решил сделать вид, что его можно купить.
— Спросите любого, кто меня знает, — сказал он как-то раз. — Я весьма корыстен, и я эгоист. Меня можно купить — только не за деньги.
Хотя в жизни эгоиста наметились определенные неудобства. Кто его хватится? Макс поворчит, что он не является танцевать, но тревожиться не станет. Рул…
Скрипнула деверь, Каллен встретил пришедших сидя.
— Сейчас с тобой будут говорить.
Явился охранник, которого Каллен окрестил Громилой. Он был глуп, огромен и с характером, а Каллен порой не мог сдержаться и задирал его, потому что в клетке сидеть ужасно скучно.