- Элис, где живут ваши родители? - спросил Джефф.
Роуз усилием воли заставила себя вернуться к действительности. Благодаря откровениям Джеффа, она увидела прошлое в новом свете, но сейчас было не время об этом раздумывать, важнее сосредоточиться на настоящем. Джефф сейчас с ней, и она не хотела терять то, что могло возникнуть между ними на этот раз. Она сказала правду:
- В Палмерстоне.
- Вы уехали далеко от дома.
- Я с восемнадцати лет ездила по всей стране - мне пришлось, ведь я выступала на самых разных площадках.
Джефф понимающе улыбнулся.
- Конечно.
Роуз попыталась перевести разговор на более безопасную тему:
- А ваши родители, где они живут?
- Все там же, в пригороде Гамильтона. Значит, ничего не изменилось, подумала Роуз.
- Остальные члены семьи разъехались, кто куда, - продолжал Джефф. - Сестра живет в Австралии, она замужем, у нее двое детей.
Роуз вспомнила Синди. Девушка была на два года старше ее и лет с четырнадцати фанатично следовала моде и весьма интересовалась мальчиками. Хорошо, что она благополучно вышла замуж.
- А брат? Тот, о котором вы упоминали?
- Мэтью? О, он далеко, в Америке, в Майами, занимается парусным спортом. Мэтт с детства был помешан на яхтах.
Роуз не забыла, что семейству Холинбрук принадлежал небольшой катамаран и Мэтью ходил на нем. Несколько раз он звал с собой Роуз, и она принимала приглашение - не столько ради того, чтобы побыть в обществе Мэтью, сколько ради самого приключения.
Роуз с облегчением узнала, что Мэтью далеко: по крайней мере, он не помешает развитию ее новых отношений с Джеффом.
К ним подошли сразу три официанта: один стал разливать вино, другой предлагал на выбор несколько сортов хлеба и булочек, третий принес закуски. Роуз была рада, что суета вокруг их столика отвлекла внимание Джеффа от ее персоны. Она не ожидала, что притворяться так трудно: приходилось взвешивать каждое слово, постоянно следить, чтобы вопросы звучали как проявление естественного любопытства.
Она взяла булочку, улыбнулась официанту, пожелавшему ей приятного аппетита, и кивнула тому, который налил ей вина. К тому времени, когда они с Джеффом снова остались одни, Роуз почти убедила себя, что не винит Джеффа за его решение "покончить с этим", хотя невозможно так же легко покончить с чувствами. Чувства могут быть похоронены в памяти, могут трансформироваться во что-то другое, но не исчезают бесследно.
В память о тех годах в душе Джеффа остались смешанные чувства: теплое, даже с оттенком восхищения отношение к соседской девчонке, сожаление о конфликте с братом, пожалуй, даже легкое сожаление о том, что он потерял в результате предпринятой им попытки уладить этот конфликт. Однако Роуз не хотела вновь переживать давнее унижение, говоря о нем открыто. Для того чтобы залечить вновь открывшуюся рану, восхищение Джеффа было ей необходимо, как чудодейственный бальзам.