– Вот что важно, господин Коблар, – брезгливо сказал он. – Кстати, почему это у вас, ученых, какие-то совершенно нелюдские фамилии, а? Всякие там малевичи, гринберги, вайсманы, ивановы… теперь вот Коблар… черт-те что!
Он почесал лысину и, не глядя на опешившего задержанного, старательно зачитал с листа:
– "Третьего марта cero года при чтении лекции по отечественной истории преподавателем лицея Кобларом А. О. было употреблено следующее высказывание: "Если бы… кхм, – тут О-Пэ демонстративно кашлянул, – если бы пошел дождь, он нарушил бы все наши планы",.. Далее также доношу…". Гм, впрочем, это к делу уже не относится… Будете отрицать этот факт?
– Что-то я не помню… Но какое это, собственно, имеет значение?
– Как – какое? – переспросил О-Пэ. – А что, собственно, за планы вы имели в виду?
– Постойте, постойте… Да-да, теперь я припоминаю… Позавчера после занятий мы со студентами собирались в музей… внеклассная работа, знаете ли… Но небо с утра хмурилось, и, возможно, я… Но, повторяю, разве это важно?
Обер-перпендикуляр брезгливо усмехнулся.
– Любой лазутчик из так именуемого "параллельного" мира, – с оттенком превосходства сказал он, – так называемый "параллельный", рано или поздно допускает прокол и проваливается, выдав себя с головой. Догадываетесь, как именно он выдает себя? Он употребляет в своей речи сослагательное наклонение – то самое, "если бы", которое красноречиво свидетельствует о знании им реалий нe нашего мира! Вы научились владеть своим сознанием, господа пришельцы, но подсознание еще никто не способен стопроцентно контролировать!..
– Но это же – чушь, белиберда! – гневно вскричал Коблар. – Неужели вы всерьез полагаете, что?..
– Ах, белиберда? – задумчиво произнес обер-перпендикуляр. – Может быть, может быть… Только эта, как вы изволили выразиться, "белиберда" позволила нашей организации своевременно выявить и обезвредить целую сеть опаснейших агентов "параллельного мира"… Для блага людей, между прочим, которым вы так пытались навредить!
– Это произвол! Я требую присутствия адвоката! – выкрикнул Коблар звенящим, как туго натянутая гитарная струна, голосом.
О-Пэ брезгливо усмехнулся, шагнул к арестованному и с неожиданной сноровкой ударил его изо всех сил под ложечку, а потом – в подбородок.
– В камеру это дерьмо "параллельное", а еще лучше – в одиночный карцер! – приказал он.
На обратном пути Геник решил заглянуть в общие камеры, где содержались арестованные накануне "параллельные". Во-первых, капрал по кличке Рохля, дежуривший сегодня в составе Стражи, еще с прошлой недели должен был Генику пятьдесят монет, а во-вторых, хотя юноша не отдавал себе u этом отчета, его влекло к камерам любопытство. Всегда было интересно посмотреть, кого на этот раз затянуло между шестерен гигантской машины Перпендикулярности.