Вечером Ксюша долго лежала без сна, но думала не о сбывшейся мечте, о свидании с Артемом, а о Владе. И попыталась снова разговорить её, но крепкий сумеречный орешек не желал поддаваться.
— Ну хоть о Константине расскажи, — взмолилась девочка. — Ты обо мне всё знаешь, а я о тебе должна догадываться.
Влада притихла.
— Константин… Я лучше покажу, как мы познакомились.
— Как это?
— Во сне, — судя по голосу, Влада все еще сомневалась, но слишком велико было желание поделиться хоть с кем-нибудь этими светлыми воспоминаниями, от которых сейчас так болит сердце. — Засыпай, Ксюша.
…Девятилетная черноволосая девочка сидит на той же самой скамейке в парке и безудержно рыдает. Ей некуда идти — дома ждёт опять противный дядька-священник, который будет бормотать молитвы и мазать её церковным маслом. Мама и папа будут запирать её в доме, пока проклятые клыки и уши не пропадут… остаётся только в реку головой, но в девять лет о таком еще не думаешь.
Она подтянула худые коленки, прижала к себе и заплакала еще громче, не желая смотреть на этот жестокий мир. Разве она виновата, что несколько месяцев назад с ней начало просходить такое — когда она злится, вырастают кошачьи черные уши, хвост, клыки. Родители считают, что она одержима, но маленькой Владе не жарко и не холодно от всех манипуляций священников…
— Что плачешь, хвостатая?
Влада поднимает голову — перед ней стоит мальчишка старше лет на пять, сосредоточенно жует жвачку. Он темноволосый, крепко сложенный — очень серьёзно выглядит для своих лет.
— Вот потому и плачу! Они говорят, что я о…одержимая… — всхлип.
— Не, ты оборотень.
Девочка глотает слезы, которые продолжают течь по щекам, но впереди засиял лучик надежды.
— На, вытри слезы, — мальчик протягивает платок, садится рядом. — У тебя предки люди, что ли?
Хвостатая кивает, комкает платок в руках. Потом робко начинает расспрашивать о том, что такое оборотень, и как ей убрать уши и хвост… и откуда об этом знает мальчик. Константин тогда обстоятельно — как всегда — объяснит про сумереченый мир, про то, что он зрящий. Зрящие видят души людей и нелюдей, и это тоже нелегко…
— Он всегда был рядом.
Неподалеку от детей на скамейке появляется красивая кареглазая девушка с гладкими черными волосами. Она хмурится.
— Он был моим учителем и другом, когда отвернулись все — даже родители. Понимаешь теперь, Ксюша?
Ксюша думает, что понимает. А еще ей кажется, что с Константином потом случилось что-то плохое.
— Да, — кивает Лаки-Влада. — Его убили. Из-за меня.
2. Процедуры
Кто-то мчался, падая с ног, плыл против течения, ехал на красный,