Но сегодня она пропустила рабочий день. В семью Удальцовых пришла радость, а в жизнь Маши много печали.
— Я знаю, — спокойно ответила она. Пристальный взгляд тетушки Елизаветы сверлил девушке затылок. — Он был действительно очень стар.
— Рано или поздно это должно было случиться. Мы все когда-нибудь отправимся на тот свет.
Слова 'тот свет' в устах тетки прозвучали, будто она имела ввиду соседнюю комнату, в которую, по собственному желанию все входят и так же легко выходят.
— Согласна, рано или поздно это должно было случиться. — Маша обернулась. Её лицо выражало спокойствие. — И я знаю, вы очень рады, что он оставил вам, все свое состояние.
— Мы уже говорили на эту тему. Надеюсь, ты не будешь требовать свою долю? Я уже давно растратила ее на тебя.
— Да говорили, — перебила она тетку. — Поэтому не будем к ней возвращаться. Я ничего требовать не собираюсь. Можете идти к себе. У меня все хорошо.
— Я сама решу, когда мне и куда ходить в этом доме, — процедила сквозь белоснежные зубы Елизавета. — Я вообще зашла, чтобы не утешать тебя, а предупредить, что завтра уезжаю в столицу. Нужно узнать, что там, в завещании твоего деда. Говорят, он пожелал быть похороненным в родном городе. Придется вести его тело сюда. А это жуткая волокита. Просьба не наделать глупостей, пока меня нет.
— Заметано, — кивнула Маша.
— Боже, эти твои словечки, — вздохнула тетка и вышла из комнаты.
Узнав, что сегодня домомучительница Лиза уезжает на несколько дней, настроение у девушки тут же улучшилось. Маша довольно улыбнулась. Значит, у неё будет немного времени, чтобы пожить спокойно, без упрёков со стороны старой тётки. Вообще-то, с годами Маша начала искренне жалеть её: ведь ужасно, наверное, всю жизнь прожить без мужа и вывести свое социальное положение на такой уровень.
Все знакомые называли её за глаза 'тираном в юбке', но никто не смел, сказать ничего подобного ей прямо в лицо. Даже её драгоценный единственный сын Илья, которому она позволяла решительно все. Этот молодой человек никогда ни в чём не знал отказа. Все его прихоти мгновенно исполнялись. Но Елизавета делала это отнюдь не из любви к сыну. В основном она его просто не замечала, занимаясь делами своего странного бизнеса. Просто эта женщина полагала, что именно так и следует воспитывать наследника большого состояния. В этом она ничем не хотела отличаться от своих знакомых. Да, для Елизаветы общественное мнение было главным судьёй.
Как только Маша осталась одна, она тут же полезла под кровать, достав оттуда, небольшую коробку, а из нее что-то похожее на растрепанную книгу. В старой обложке лежали стопки писем. Это были послания, которые ей оставлял дедушка. Они начали 'тайно' переписываться, как только Мария научилась читать. Многие из них больше походили на отрывки из сказок, с не понятными рисунками, 'волшебными' картами, зубами 'драконов' и перьями 'ангелов'. Дедушка настоятельно рекомендовал хранить эту 'магическую' атрибутику, объясняя это тем, что волшебства в мире осталось мало, а потеря того немногочисленного может обернуться весьма печально для тех кто живет в мире 'за воротами'. Что означало это за воротами, Маша никогда не выясняла, так как давно перестала воспринимать жизнь, как сказку. Хотя девушка с удовольствием берегла все то, что завещал ей любимый дедушка. Как известно, любая вещь наделяется способностью хранить память о своем владельце. Каждый раз, перебирая весь этот 'магический' хлам Маша с трепетом вспоминала о родном старике.