– Не надо, я же сказал, – отвел тот руку Лисы от себя. – У меня сын там сейчас. Танкист. В этом, как его, – таксист прикрыл глаза, наморщил лоб. – Лашкаргах… или это…
– Ложкаревка? – подсказал Татарин.
– Во-во, оно самое, – закивал таксист. – Что за место-то, ребята? – голосом, полным тревоги, поинтересовался он.
– Да нормально все, не переживайте. Рядом с Кабулом это. Кабул – столица, кто ж в столице-то воюет? – начал успокаивать мужика Джон.
– Погодите, ребята, погодите. – Водитель открыл багажник, сунулся в него по пояс, вынырнул на свет и протянул Лисе бутылки с шампанским и коньяком. – Это к свадьбе тебе, сынок; ну, и за удачу моего Сани выпейте!
– Обязательно, батя! – кивнули все разом. – Удачи вашему Сане!
Таксист сел в «жигуленок», хлопнул дверцей, трижды просигналил на прощание и скрылся за поворотом узкой улочки.
В небольшом уютном доме Лисы меня ждал еще один сюрприз. Да еще какой! Оказалось, что и Татарин, и Джон приехали со своими женами. Негорюхина жена Наташа, невысокая, стройная девчонка, молчаливая, стеснительная, была беременна. Больше отмалчивалась, смотрела на нас, охотно смеялась шуткам, но всегда прилегала к плечу Игоря, словно искала защиты у крепкого тела мужа. Жена Джона – смешливая, остроумная, тоже стройная, хрупкая девушка Марина – хлопотала у стола, что-то нарезала, расставляла тарелки. Наташа все порывалась ей помочь, но Марина твердо отгоняла ее от стола:
– Я сама. Ты отдохни. Управлюсь!
– Серег, а ты-то что задержался? – спросил меня Джон, когда мы вышли покурить во двор, затененный крупными виноградными листьями, вьюнками на шпалерах, высокими стеблями декоративного подсолнуха.
– А… – махнул я рукой. – Было. Все уже было. В разводе я.
– Ого, – удивился Татарин. – Ну, ты всегда шустрым был. Всех перегнал.
– Ладно, парни, – деликатно стал переводить тему Лиса. – Сереге надо помыться с дороги. Пойдем, Конт, покажу, как и что.
– Геша, погоди, – остановил я друга. – Парни, у меня все в порядке. Ошибся просто. Дело молодое. Прожили мы три месяца. Все.
– Детей хоть нет? – поинтересовался Татарин.
– Слава богу… – отрицательно помотал я головой.
– Так иди, мойся уже, жрать охота, – боднул меня головой в грудь Лиса.
Завтракали на улице, за широким дощатым столом, недавно слаженным Геной. Сидели на лавках из свежих досок, приятно пахнущих увядающим запахом сосны. Кушали жирный, сочный, пряный плов. Помидоры, огурцы, пучки укропа и петрушки, болгарский перец, обжаренные баклажаны и кабачки, густо сдобренные перцем и чесноком, разжигали аппетит. Налили по третьей стопке, молча поднялись, не глядя в глаза друг другу, выпили. Помолчали. Наверняка каждый, как и я, вспомнил и Шохрата, и Лешку Мальца, да и вообще всех, кто не вернулся домой.