– Сократ, я загрузился. Что будем смотреть?
– Окрестности. Это патруль прошел или простые пьяницы, а сам патруль идет следом? Ближайший участок границы по обе стороны от нас, подробно. На какой протяженности мы сможем увидеть?
– В подробностях в пределах трех километров. Можно и больше, но там будет много путаницы, не все сможем понять. А три километра дадут хорошую видимость. Особенно в инфракрасном режиме. Заметны будут все биологические объекты, излучающие тепло. То есть живые организмы.
– И деревья тоже, и кустарники? – не удержался и съехидничал Литовченко.
– Обязательно, – серьезно ответил Муравей. – Но объектив сейчас настроен так, что их тепло будет фиксироваться только при усиленном режиме теплоприема. Нам это нужно? Я могу подстроить...
– Нам это не нужно, – сказал Сакратов. – Просмотри границу.
– Могу даже показать, – отозвался Муравьев слегка рассеянно. – Я иду к вам. Сейчас, собака отвернется.
– Собака с такого расстояния не увидит, – пообещал Литовченко. – Но можешь не ходить, мы тебе верим.
– Есть что показать, – настаивал на своем Муравьев, и Сакратов услышал его торопливые приближающиеся шаги.
Ходить, как настоящий спецназовец, старший лейтенант, естественно, не умел. Спецназовца обычно не слышно даже после того, как увидишь его, но этой особенности поступи учатся не один год. И этот шум заставил подполковника посмотреть не на старшего лейтенанта, а снова в бинокль, чтобы проверить реакцию собаки, ушедшей уже довольно далеко. Купированные уши кавказской овчарки оказались очень чуткими к любым далеким звукам. Пес настороженно остановился и повернул голову. Но зрение собак в остроте своей многократно уступает и слуху, и нюху. Проводнику вообще было не до того, чтобы смотреть в сторону Осетии, он дернул поводок, прикрепленный, видимо, к «строгому ошейнику»<$F«Строгий ошейник» – ошейник с шипами внутрь. При резком рывке шипы болезненно впиваются в шею, заставляя собаку слушаться проводника.>, и собака, несмотря на свой характерный для породы упрямый и недоверчивый нрав, послушно пошла за ним. Напряжение разрядилось. Пограничники, к счастью, оказались не такими восприимчивыми к опасности, как собака.
– Тебе ходить надо учиться, Муравей, – сказал Максим Васильевич. – Не так, как тебя мама с папой в детстве учили, а по-нашему – тихо.
– Я старался, но торопился, – оправдываясь, ответил старший лейтенант, он устроил рядом с командиром раскрытый ноутбук и сам присел на камень. – Тут у нас за спиной кто-то есть.
– За спиной у нас машина, в ней водитель и старший лейтенант Шарапов, – сказал майор Литовченко. – Неужели и их видишь?