Внутри склепа оказалось душно. Пол выложен мраморными плитами, но толщина стен сохраняла тепло не хуже печки. По странной прихоти, будто средневековые рыцари, Бородины хоронили своих предков в нишах: пустые углубления, заготовленные впрок, были прикрыты почерневшими фанерками, тела остальных Бородиных покоились в каменной стене. Таблички указывали, что здесь лежат четыре поколения семьи. У входа – самые древние. Дальше вглубь – помоложе. Бородин-старший обнаружился там, где заканчивалась штукатурка. За ним только одна табличка: «Младенец Марфа, 1850».
Присев на ступеньку, Федор беседовал с кем-то невидимым. Ворота удачно прикрывали Ванзарова и освобождали от лишних объяснений. Собрав волю в кулак и почти совладав с расшалившимся сердцем, Родион прихватил табличку и дернул. Проржавевшие гвозди поддались легко, только песок посыпался.
Открылась узкая ниша. Вместо деревянного ящичка показался сверток прогнившей материи. Задержав дыхание, Ванзаров прикоснулся к тельцу. Внутренности осыпались с тихим шорохом. Под покровом осталась одна голова.
Надо идти до конца. И Родион сдернул саван.
Беленькое личико сохранилось неплохо: реснички и бровки целы, губки пухлые, румянец на упитанных щечках, только облысела и пылью покрылась. Даже не состарилась. Да и что ей будет: фарфор не портится. Тряпичное тело Ки-Ки, которая оставила на диванчике подружку Ми-Ми, истлело, но головка переживет всех Бородиных. Фарфор вечен. Как все просто оказалось. И логично. Вернее, из всех вариантов теперь остается только два.
Кое-как насадив дощечку на место, Родион отряхнул пыль времени с рук своих. Склеп выдал свою тайну. И делать здесь больше нечего.
– Весьма полезно для умственного развития приходить на кладбище, – сообщил Федя, запирая ворота. – Извольте, могу провести познавательную экскурсию. Ведь господин Шекспир говаривал устами персонажа своего…
– Фердинанд, окажите еще услугу, – попросил Родион, суя в лапу веский аргумент.
– Что только в моих силах, все сложу к вашим стопам! – заверил сторож, уже прикинув, что беспробудное счастье теперь обеспечено ему дня на три.
– Где-то должна быть могила младенца, умершего примерно семнадцать лет назад. Сможете найти?
– Обижаете, господин чиновник. Память у меня отменная, всех знаю и помню, словно родных. Как господин Шекспир сказал…
– Она наверняка некрещеная, имени ее не знаю.
– Ну а фамилия?
– Незнамова.
Сторож почему-то ухмыльнулся:
– Так и искать не надо, вон она.
Действительно, к ограде склепа будто прижался скромный каменный крест с выцветшей табличкой: «мл. Незнамова, 1878». У основания креста еще можно было разглядеть засохший букетик. Чтобы докопаться до истины, потребуется лопата. Войдя в раж, Родион уже намерился подкупить сторожа на все оставшиеся деньги, как вдруг Федор опять ухмыльнулся: