Хлопнула дверь. Маруся молчала. Таня спросила: «У тебя есть телефон? Дай мне, а то я хочу уйти от них, а мне даже не к кому здесь обратиться. Я из Таллина, а здесь у меня ни знакомых, ни родственников нет,» Маруся дала ей свой телефон, ей стало жалко огромную Таню, и к тому же у нее был такой страшный фингал. Потом Маруся встала и сказала: «Ну, я пошла…» У дверей ей преградил дорогу высокий грузин.
«Ты куда, дарагая? Разве Гиви разрешил?»
«Да пусти ее, Вартан. — Таня стояла на пороге кухни — Пусти. Гиви сам сказал ей выйти через часик, а сейчас как раз одиннадцать…»
«Ну ладно, смотри, отвечаешь… Иди тогда, дарагая…» — и Вартан широко распахнул перед Марусей дверь. Маруся с облегчением вышла на улицу. Домой она пришла поздно, и мама как всегда стала ее расспрашивать, где она была. почему так поздно. Маруся сказала, что гуляла с девочками в парке. А на следующий день раздался телефонный звонок. Трубку сняла мама, она всегда сама старалась подойти к телефону. Мужской голос в трубке попросил Марусю. Марусе никогда не звонили мужики, и мама насторожилась.
«А кто это ее спрашивает?»
«А ты сама кто?» — нагло спросил ее голос в трубке.
«Я ее мама, — сказала мама, — а ты кто?»
«А я ее знакомый грузин!»
Тут мама пришла в ужас, она стала кричать, чтобы тот больше никогда не звонил, что Маруся еще учится в школе, что она еще маленькая, и что, если он будет звонить, она сообщит в милицию, и его посадят за совращение несовершеннолетней. Грузин выругался и повесил трубку. Вечером, когда Маруся вернулась из школы, настала ее очередь. Мама билась в истерике, она кричала, что с грузинами ходят последние девки, что даже проститутка не каждая с ними пойдет. Маруся пыталась оправдаться, но получалось очень неправдоподобно, она и сама видела, что это неубедительно. Потом Маруся попросила у мамы прощения и просила не говорить отцу. Мама обещала, отец был в командировке и должен был вернуться через два дня. А когда отец приехал, он был такой довольный, вошел в комнату и спросил: «Ну, как дела?» Маруся как раз сидела перед телевизором, она обрадовалась отцу и сказала: «Все хорошо.» А мама многозначительно промолчала, а потом сказала: «Да, все хорошо. Только Маруся тут… с грузинами познакомилась…» У отца улыбка слиняла с лица: «Как с грузинами? С какими еще грузинами? Она что, уже в проститутки записалась?»
x x x
В метро Маруся должна была встретиться с Костей. Костя был поэт. Она с ним училась в Университете, а потом какое-то время они жили вместе. Он несколько раз был на Пряжке.
Безумие обычно приходило весной или зимой, когда все таяло, шел мокрый снег, были серые дни, и дул сильный ветер. Этот ветер внушал тоску и странные мысли. Косте нравилось безумие, он становился каким-то другим, все вокруг преображалось, и он чувствовал вдохновение. Костя говорил, что любит холод, а когда становится тепло, он чувствует себя чужим, тепло отторгает его, и только когда холодно, ему хорошо. Он не любил лето. И вообще ему было хорошо там, где всем плохо, потому что там всем так же, как и ему. У Кости были голубые глаза. Маруся увидела его издали, он почти не изменился. Он шел в толпе, но казалось, что-то отделяло его будто бы невидимой стеной от остальных. Он был иным. Среди довольных сытых людей он чувствовал себя чужим.