В Жмеринке у бабушки Гриша продолжал ловить агентов. Ему казалось, что за ним постоянно наблюдают люди из КГБ и что даже Козлюки, возможно, как-то с этим связаны.
Как-то Гриша пошел в баню, и, пока его не было, кто-то зашел в дом и спросил у бабушки, где живут Сидоренки: бабушка ему объяснила, потому что это были их соседи, и незнакомец ушел. Когда вернулся Гриша, бабушка ему об этом рассказала. Гриша сел напротив и до поздней ночи допрашивал бабушку, составляя словесный портрет воображаемого агента. Под конец бабушка стала кричать, и это услышали соседи, они прибежали, но Гриша не пустил их, он стал ужасно ругаться, и, хотя бабушка плакала, соседи не смогли войти и помочь ей. Бабушка рассказывала об этом Марусе со слезами на глазах. Тут же она вспомнила историю о том, как один внук изнасиловал свою старую бабушку, а потом убил ее.
Все эти три месяца Гриша целыми днями спал, он съел у бабушки все припасы, и кормили ее соседи, а Гриша с ними постоянно ругался. Когда Гриша уходил в баню, его не было полдня, а на обратном пути он заходил в магазин, покупал себе две трехлитровые банки томатного сока и весь вечер сидел и тянул его через соломинку.
Однажды, поругавшись с бабушкой, Гриша из мести сломал любимую мухобойку бабушки, которой она его била, а эту мухобойку делал еще покойный дедушка, и за это бабушка плеснула в него мочой из кружечки, в которую писала. Гриша ужасно разозлился, все расшвырял, и два часа орал на бабушку. Встать бабушка не могла, поэтому лежала и плакала от бессильной злобы. Все, что можно было бросать, Гриша у нее отнял, после того, как бабушка метнула ножницы в маленькую черненькую собачку, случайно забежавшую в комнату. Собачка была на волосок от смерти.
Гриша заставлял бабушку ходить. Он ставил ее на костыли а сам садился на диван и командовал: «Раз, два, раз, два», помахивая в такт палочкой. При этом он засекал время и не разрешал бабушке садиться, пока не пройдет полчаса. Если бабушка начинала плакать, Гриша разражался безумным смехом.
Гриша закончил высшее мореходное училище и плавал за границу. Все капитаны, с которыми Гриша плавал, были редкие сволочи и подонки. Одного особенно отвратительного капитана все звали Боров. Боров жил с буфетчицей, так делали все капитаны, такое было правило. Он платил ей валютой. Старпому тоже хотелось, но он терпеливо ждал своей очереди, потому что, в конце концов, она должна была надоесть капитану и перейти к нему.
Однажды, в каком-то немецком порту они взяли лоцмана, лоцман пришел в рубку, взял с кушетки подушечку капитана и со словами: «Gut!» сел на нее. Тут вбежал капитан и закричал: «Мудаки, блядь, куда смотрите, я на нее лицом, а он жопой!» Но лоцман ничего не понял, он и внимания не обратил на капитана, а только пожал плечами.