Я тогда, как вы сейчас, молодежь, говорите, ступил. Побоялся подойти и познакомиться. И все — сон потерял, есть перестал, глаза эти невероятные все время видел. С ума сходил. Представляешь, как у меня родители перепугались — их избалованный сынок вдруг на общественный транспорт пересел, каждое утро смотрели из окна, как я мимо любимой машины проходил и в сторону метро шлепал. Ужас!
Я месяц на этой станции метро как караул у Мавзолея простоял. И через месяц — день в день — опять ее увидел. Увидел — и опять оробел. Вот смотрю на нее и шагу сделать не могу! Головой понимаю, что если сейчас с ней не познакомлюсь, то счастье свое упущу, а стою как баран, глаза таращу, и комок в горле.
Маринка, мама твоя, умница. Она всегда умницей была. Она меня когда увидела, заулыбалась и… Ты представляешь, она сама ко мне подошла! Вот так вот просто подошла и ладошку свою узкую мне протянула. Привет, говорит. Меня Мариной зовут. Я, говорит, тебя узнала. И улыбается, как солнце ясное.
Оказывается, тогда, месяц назад, она меня тоже во всей этой толпе увидела. И я ей тоже понравился. Вот только на этой станции метро она практически никогда не бывала, в первый раз случайно там оказалась. И так же, как и я, весь этот месяц места себе не находила. А потом плюнула на все и поехала туда, где меня увидела, — а тут я стою! Глаза вытаращил, стою нервничаю. Дурак дураком! А она умница. Я полгода на крыльях летал. С ума от счастья сходил. А потом все закончилось. Очень быстро и плохо. Как в сериале в дурацком. У меня Анжела такие смотрит. Про несчастную любовь и повороты судьбы. И ведь так переживает она за всех этих киношных героев, будто понимает, о чем речь идет. Ну не понимает же ничегошеньки, кукла бездушная, ан нет — сидит, рыдает, руки заламывает…
Элка недоуменно уставилась на министра. Мало того, что этот человек из телевизора ей про знакомство с ее мамой рассказывает, так он еще и совсем непонятных людей каких-то приплетать начал. Вот кто такая Анжела-кукла-бездушная?
— АнДжела — это у нас кто? — Ёлка совершенно бесцеремонно вклинилась в душевный министерский монолог.
— АнДжела — это у нас жена нынешняя моя, — совершенно спокойно, полностью повторив саркастическое «АнДжела», ответил министр. — Она мне врет, что ей это имя родители при рождении дали, но я-то знаю, что она его при получении паспорта выбрала. До этого Аленой была. Ну да ладно, это ее личное дело, как ей зваться удобней. АнДжела так АнДжела.