Мишка зачем-то вспомнил точильный камень, стоящий у отца в гараже. При включении тот начинал раскручиваться с ужасающим гулом, так что было очень страшно стоять рядом, а при касании железом, от камня летел сноп искр, горячих, ярких, и таких невесомых, что их так легко было бы закрутить в хоровод, тем более, что они сначала и вылетали по спиральной линии вокруг камня.
Мрогану эта мысль понравилась и он начал мысленно заворачивать яркие искры-пылинки, а потом полетел к ним, уменьшившись до их размера, и начал кружиться, зазывая их в танец, как тогда, в день приезда, он кружился с девушками и они паровозиком заворачивали в кружащуюся спираль десятки иритов и эта спираль кружилась, кружилась…
Мишка опомнился, когда на уровне глаз увидел свою пролетающую книгу, раскрывшую страницы как диковинная бабочка, он схватил её и остриё спирали вихря перескочило на первый лист, а книгу сильно дёрнуло из рук.
Мишка вцепился в пачку кожаных листов, ощущая, что там, в вышине, несётся жуткая сила, способная разломать вдребезги даже каменный дом. "Ниф-Ниф и Наф-Наф," вспомнил он, "волк, сдувающий дом……нам не страшен серый волк".
"Ничего себе, не страшен" — промелькнуло в голове — "Как бы чего не раздолбать!" И тут же он вспомнил про башню, около которой стоял.
— Ё-пэ-рэ-сэ-тэ!!! Мамочка моя!
Сил его хватало только на то, чтобы удержать остриё смерча, который становился всё выше.
Сейчас начнёт "засасывать камни" — подумал Мишка, но что делать, он не знал, поэтому планомерно и потихоньку уходил от башни. Он вспомнил кадры кино, где герой хватался за оголённый провод и не мог от него оторваться, его трясло током, трясло, до состояния скелета…
— Дай-ка сюда!
От грубого голоса Мишка вздрогнул и увидел мощные руки своего экзаменатора, который, недолго думая, забрал его книгу вместе с танцующим чудищем.
— Не стой! Делай что-нибудь! Башню разнесёшь, сам чинить будешь!?
Мишка, собрав в кулак все свои колдовские силы, долбанул ими по острию смерча, пляшущему на пергаменте в бешеном круженьи, так, что кончик его разлетелся в пыль и волчок, как гигантский воздушный змей, понёсся на свободу, поднимаясь по тропе, гремя камнями и крича от ужаса голосами нескольких коз, которых успело засосать на этом пути и скрылся в вышине.
Разведчик хотел врезать Мишке в лоб за всё, что он сегодня проделал, за дневной позор и ночной страх, но, увидев в свете факела, брошенного на землю, перекошенное, бледное лицо пацана, сунул ему книгу, поднял факел и повёл к своей хижине, стоявшей особняком от остальных.
Ни слова не говоря, он подвёл дрожащего ученика к камню, в котором через углубление протекал крохотный ручей и без всяких церемоний окунул его несколько раз лицом в ледяную воду, откинул назад, взял на руки, внёс в хижину и бросил на топчан.