Жизнь Люси стала нормальной.
Жизнь без Конна.
Она не могла есть. Не могла спать. Днем ее преследовали мысли о Конне, ночью — падающие башни Кэйр Субай.
Тоска, сказала ей Реджина, заскочив домой с кастрюлькой мясного супа с овощами.
Потрясение, сказал Калеб, когда зашел к ней после школы.
Стресс, — пришел к заключению Дилан, сочувственно сжав губы.
Их забота, проявляемая по отношению к Люси из лучших побуждений, разбивалась о лед, сковывающий ее несчастное, истерзанное сердце и нервировала ее.
Люси сбежала в свой сад в поисках уединения и покоя.
Но земля была твердой и бесплодной, такой же застывшей, как ее сердце. Иней лежал на тыквинах и вырванных кукурузных стеблях.
Она отвернулась от неопрятных грядок, в груди пышным цветом распускалось отчаяние.
Кто-то смотрел на нее с края поля. Ее сердце глухо стучало. Это был мужчина, выше Дилана, шире Калеба, наблюдающий за ней с напряженностью, которая заряжала воздух будто гроза.
Внутри Люси что-то зашевелилось, словно лед начал таять, словно что-то растопило ее сердце. Горло перехватило. Кровь стучала в ушах, подобно морю.
Он шагал по полю, под ногами хрустела промерзшая земля, следом за ним бежала худая серая тень. Мэдэдх.
Мэдэдх и Конн.
Лед раскололся на куски, Люси разрыдалась.
Спотыкаясь, она ринулась вперед, встретив его на полпути. Он крепко обнял ее, его дыхание было теплым, а руки — такими сильными. Он был настоящим, горячим, невредимым и живым.
Она льнула к нему, рыдая.
— Я думала, что ты погиб.
Конн поцеловал ее волосы, щеку, губы. Она ощутила вкус своих слез на его губах, соленых, как морская вода.
— Практически, — сказал он. — Морган спас меня. Он вытянул меня на поверхность за цепь, висевшую на моей шее, и они с Гриффом охраняли мое тело, до тех пор, пока я в него не вернулся.
— Я обожаю Гриффа, — сказала она, захлебываясь словами.
— Ты обожаешь меня, — сказал Конн с оттенком высокомерия в тоне.
Люси не возражала. Она любила его высокомерие. Он был лордом моря. Властелином ее сердца.
Она улыбнулась.
— Да. При любых обстоятельствах.
В его серых глазах клубилось волнение.
— Ты прощаешь меня?
Она моргнула.
— За что?
— За то, что я не пошел с тобой, когда ты просила об этом.
— Ты пришел ко мне, когда это было важнее всего, — капля дегтя омрачила ее счастье, крошечный червь сомнения. — А ты сможешь меня простить?
Темные брови Конна поползли вверх.
— За что?
Она должна была сказать это. На это нельзя закрыть глаза.
— Я оставила тебя.
— Да.
Единственное слово камнем упало между ними.
Она с трудом сглотнула.
— Я разрушила Убежище.
— Убежище разрушили демоны.