— Не после этого, — сказала женщина, которую звали Реджина.
— Пожалуй, — сказал Дилан.
— Она не вовлечена. Она даже не знает, что происходит.
Конн был поражен внезапным видением лица Люси, пылающем в лужице, оставшейся после отлива.
Она была вовлечена. Так или иначе.
Он должен найти причину, принцип, ключ.
Он сцепил руки перед собой и направил взгляд на Дилана.
— Я тоже. Пока что. Но без сомнений, вы меня просветите.
Конн не был похож на своего отца. Он не тратил энергию на бесполезные эмоции. Но, слушая отчет Дилана, Конн осознал, что чувствует холодную тяжесть в груди и тревожный пульс крови, приводящие его в замешательство, подобно гневу.
Черт побери.
Он сжал руки за спиной.
— Они пытались убить твоего ребенка, — сказал он. — Ребенка селки. Дочь Атаргатис.
Этой угрозы он опасался.
И на которую искал ответ.
Реджина обхватила живот руками.
— Мы пока не знаем, будет ли ребенок селки. Или даже, девочка ли это. Ультразвук не будет точным еще в течение нескольких недель. Но та женщина — дьявольская женщина — определенно пыталась прервать беременность. Я была просто… Как вы это называете?
— Сопутствующая потеря, — сказал Калеб мрачным голосом.
Конн проигнорировал их обоих.
— А ты ничего не сделал, — сказал он Дилану.
Дилан покраснел так, как это бывало, когда он впервые пришел жить в Убежище, худой, угрюмый подросток с большими амбициями, а не разумом.
— Я охранял остров.
— Знаю, я ждал известий от тебя.
— Я послал кита.
Песни горбатых китов были насыщенны и полны нюансов. Но в них не было ясности человеческого общения.
— Тебе следовало явиться самому, — сказал Конн.
В ожидании возвращения Дилана в Убежище с докладом он потерял недели — простое мгновение ока в веках существования селки. Однако, в текущей борьбе с детьми огня, даже время было врагом Конна.
Дилан спокойно посмотрел на Конна, напоминая ему, что он больше не мальчик.
— Я не мог их оставить, — сказал он.
Их. Его женщину. Его ребенка. Дочь пророчества? — Гадал Конн. — Дочь Атаргатис?
— Ты мог привезти их с собой, — сказал он. Хотя, что он должен был делать с ними во всех семи морях…
Дилан наклонил голову.
— Реджина не стала бы путешествовать.
— Я никуда бы не поехала, — сказала она. — У меня здесь семья. Ребенок. Жизнь.
Конн поднял брови.
— А если бы ты потеряла свою жизнь? Что тогда стало бы с твоим ребенком?
Она поджала губы.
Крупный мужчина со спокойными глазами — Калеб, брат Дилана — шевельнулся у двери.
— Она сражалась. Мы все сражались в битве, которая пришла к нам. А где, черт возьми, был ты?
В своей башне в Убежище, пытаясь удержать песчаный замок против вторгающегося прилива.