Его уродливая ухмылка испугала меня на пару секунд, но я вовремя вспомнила, что уже умерла, так что он ничего не может мне сделать.
— Нужно было отпустить нас, пока тебе давали шанс, — сказала я, возясь с застежкой браслета.
— Мне давали шанс? — Шеперд тряхнул головой. — Тебе еще многое придется узнать.
— И тебе тоже.
Он прыгнул на меня, я уронила браслет на пол и погрузила руку — уже призрачную — в грудь Шеперда.
Ощущение было странным, словно обмороженную руку опускаешь в горячую воду, — одновременно обжигает и замораживает. Каждый слой проходил сквозь мою ладонь, и я все их отчетливо чувствовала: кожа, ребра, сердце, позвоночник. Шеперд дернулся вверх, затрясся и оцепенел, схватившись за грудь, — та синела вокруг моей руки и становилась рыхлой.
Он хотел, чтобы я его отпустила, я и сама отчаянно хотела стряхнуть его с себя, но понимала, что нужно воспользоваться преимуществом.
— Быстро говори, где Лукас!
— Наверху, — выдохнул он. — Будка… киномеханика…
Я выдернула руку. Шеперд рухнул на пол. Я схватила браслет — теперь мне было достаточно просто сосредоточиться на нем — и тотчас же обрела телесность.
В эту секунду в фойе, спотыкаясь, вывалился Балтазар. На лбу кровь, черная одежда разорвана, одна губа разбита, но он держал в обеих руках по колу и выглядел так, словно только что участвовал в лучшем сражении своей жизни. Увидев меня, он ахнул:
— Бьянка?
— Помоги Ранульфу! — прокричала я.
Ранульф у дверей удерживал сразу четырех вампиров, улыбаясь при этом, но я не знала, насколько еще его хватит. Балтазар ринулся в гущу схватки, а я помчалась вперед.
— Лукас! Лукас! Никакого ответа.
Я нашла лестницу, которая вела в будку киномеханика, и стала подниматься так быстро, как только могла, проклиная каждую ступеньку и то, что до сих не умею управлять своими способностями и не могу сразу очутиться радом С Лукасом. Почти добравшись до верха, я услышала голоса.
— Почему ты не сдаешься? — В голосе Черити звучала искренняя печаль. — Без Бьянки что тебя держит в этом мире?
Лукас не отвечал.
Я добежала до двери в кинопроекционную и на секунду задержалась: не могла решить, бросить браслет или держать его в руке? Если брошу, смогу ударить Черити. Если буду держать, Лукас увидит, что я все еще с ним, и мы сможем напасть на Черити вместе. Буду держать, решила я.
По стенам кинопроекционной были развешаны постеры за несколько десятилетий, один на другом: Анджелина Джоли, Мег Райан, Пол Ньюман. Проектор валялся на полу, а рядом черными кольцами свернулась помятая старомодная кинопленка — давно забытая копия последнего показанного здесь фильма. Во всех углах висела паутина, такая плотная, что напоминала куски шелка. В той части проекционной, которая выходила в зрительный зал, стена была пробита, в ней зияла огромная дыра. Лукас и Черити стояли в центре проекционной, оба окровавленные и растрепанные. Возможно, драные джинсы и футболка Черити были такими с самого начала, но я подозревала, что на них появилось несколько новых дыр. У рубашки Лукаса был оторван воротник. В руке он сжимал кол.