— Я могу прокусить пакет клыками, — отозвалась я, но тут же передумала. — Или просто проколи дырку ножом.
— А почему не клыками?
— Ну ты же не хочешь любоваться на меня такую, правда? — Я посмотрела на него, чуть прикрыв глаза.
— Если учесть, чем мы занимались всякий раз, когда мне доводилось видеть твои клыки, я бы сказал, что полюбуюсь на тебя такую с удовольствием.
Он меня подначивал, и мне это нравилось.
— Ну хорошо, — сказала я. — Смотри.
Держа пакет в руке, было несложно поддаться искушению, — возникла привычная боль в челюсти, потом клыки начали удлиняться, и, когда их острия прижались к губам, я прикрыла рот ладонью, а потом убрала руку.
— Ну вот, смотри. — Мне казалось, что я стала ужасно беззащитной, но Лукас улыбнулся, и я почувствовала себя несокрушимой.
— Ну, давай ешь, — сказал он.
Я впилась клыками в пакет, и прохладная кровь хлынула мне в рот. Лукасу удалось унести всего одну пинту, так что я не спешила, стараясь растянуть удовольствие. Закрыв глаза, чтобы насладиться как следует, я сделала один глоток, другой…
— О боже!
Это был голос Ракель.
Глаза мои распахнулись. Мы с Лукасом одновременно резко повернулись и увидели Дану и Ракель, только что спустившихся в туннель. Элиза говорила, что остальные придут позже, но они появились здесь слишком рано. И увидели, как я пью кровь.
— Погодите! — воскликнула я, протягивая к ним руки. — Выслушайте нас!
Ракель и Дана не помчались прочь, но, судя по их виду, совершенно не хотели нас слушать. Они замерли с потрясенными лицами, глядя на меня — на друга, внезапно оказавшегося вампиром, существом, которое они ненавидели больше всего на свете.
Пакет выпал из моих трясущихся рук. Кровь расплескалась по пыли и камням. Мне казалось, что в любую секунду я тоже могу рухнуть на пол. Клыки скользнули обратно в челюсть, словно стремились спрятаться.
Как же я не услышала приближения Даны и Ракель? Вампирское чутье должно было сработать. Но я испытывала такую слабость, и Лукас меня отвлек, и вот вам пожалуйста.
Мы смотрели друг на друга целую вечность. Все тяжело дышали. Взглянув в глаза Ракель, я увидела в них такую боль и ужас, что едва не разрыдалась, но сдержала слезы.
Молчание нарушила Дана:
— Вам лучше начать объясняться.
— Нет! — выпалила Ракель.
— Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, — сказала ей Дана. — Поверь мне, малышка, знаю. Но лучше мы выясним все, что можем.
— Пожалуйста… — начала я, но Ракель уставилась и пол.
Мы с Лукасом переглянулись. Вероятно, он сумеет лучше объясниться с Даной, чем я с Ракель. Лукас начал: