Какой же китаец не любит орхидей? Сколько стихов посвящали восхитительному цветку поэты дней минувших и поэты, ныне живущие! Ну вот хотя бы это:
Орхидею нашел и склонился над ней,
Упоенный ее красотой.
Прихотлив тот, кто создал наш мир!
Прихотлив и умом изощрен…
И вот из дворца Сына Неба в Запретный двор пришло распоряжение насчет Лан Эр. Орхидею из Маньчжурии принялись готовить к августейшей ночи. Ее хорошенько помыли, умастили благовониями, а потом, не одевая, завернули в покрывало из пуха цапли (цапля издревле считалась символом чистых намерений). Появился евнух для особых поручений (поручения эти состояли в том, чтобы приносить девушек на ложе Сына Неба). Евнух взвалил Лан Эр, завернутую в покрывало из пуха цапли, на спину и понес в спальный дворец, где осторожно опустил на императорскую постель.
Император уже возлежал на ложе. Таков был обряд – ожидать женщину в постели. Лан Эр скользнула к нему под одеяло – и замерла от страха… Так, не шевелясь, и пролежала все время, пока ею владел Сын Неба.
Все закончилось очень быстро – так быстро, что Главноуправляющий Палаты Важных дел, который вместе с евнухом, принесшим Лан Эр, ожидал окончания постельной церемонии в соседней комнате, даже не успели крикнуть: «Время пришло!»
Да, был такой обычай: если наложница задерживалась в опочивальне надолго, Главноуправляющий, заботясь о том, чтобы император не перетрудился, обязан был прокричать: «Время пришло!»
Не откликнется Сын Неба в первый раз – кричи еще. Не откликнется и теперь – кричи в третий раз. Ну а на третий раз государь просто обязан был отозваться, как бы ни был увлечен «прогулкой меж Золотистых Лилий». Иначе какой же он даос, если не в силах в любое мгновение воспротивиться наслаждению?!
Услышав отклик императора, Главноуправляющий и евнух входили. Главноуправляющий вставал на колени возле постели и спрашивал: «Оставить или нет?»
Вопрос означал, оставить ли в лоне женщины драгоценное семя государя, достойна ли она такого счастья, как понести от Сына Неба. Если ответ был отрицательным, Главноуправляющий нажимал на живот женщины так, что все «семя драконов» выливалось из нее. Если же император повелевал семя в даме оставить, то в специальный журнал заносилось, что такого-то числа государь осчастливил такую-то. То есть, если зачатие происходило, оно фиксировалось с точностью до часа (ведь жители Поднебесной ведут отсчет своего дня рождения с момента зачатия, так что все китайцы как бы на девять месяцев старше европейцев). После чего женщину снова заворачивали в пуховое покрывало, и евнух ее относил в ее обычные апартаменты.