– Ты же знаешь, я был замкнут.
Макс подпрыгнул. Рядом с ним, облокотившись о столик на одной ножке, сидел Олег. Максим дрожащей рукой показал на процессию в десяти метрах от себя.
– Да, если хочешь, это твой дар. Еще один дар – или проклятье. Как ни назови, никуда от этого не деться. Ты можешь не только убивать, ты еще и можешь общаться с призраками. Я думаю, только с теми, кого ты убил.
– Зачем ты преследуешь меня? – Макс понизил голос – боялся, что его услышат.
– Я пришел тебе напомнить: перестань ненавидеть всех…
– А вы? Вы из-за любви ко мне предали меня? – Максим повернулся к основному действию. – Неужели нельзя было поговорить со мной? – Он посмотрел на Олега, но его уже не было.
За кустами гроб накрыли крышкой, и один из мужчин начал вколачивать гвозди. Максим порадовался, что похороны на удивление тихие. Он ни разу не был на похоронах, но представления о погребении у него складывались из прочитанного и увиденного в кино. И впечатления нехорошие. Он думал, что есть специальные люди, которые заводят толпу. Какие-нибудь воющие и причитающие бабки. Здесь, слава богу, обошлось все культурно. Знал бы, места поближе заказал.
Макс снова усмехнулся. Он поймал себя на мысли, что продолжает ненавидеть Олега. Олега и Анжелу. Он впервые осознал, что уже не хочет ее вернуть. Он хочет ее уничтожить. Убить! Нет, убить – это было бы слишком просто. Сначала убить ее мать, отца. Чтобы она поняла, прочувствовала на собственной шкуре, как это – потерять близкого человека. Не такого, как Олег, с которым она сблизилась за два дня. Два дня! И эта шлюха так воет по нему?!
Автобус отъехал первым. За ним уехала «Ауди». «Пятерка» тестя тоже поехала, но раздался приглушенный хлопок, и машина остановилась. Колесо. Максим знал, что это результат его небольшой вспышки ярости.
Тесть, чертыхаясь, достал из багажника запаску и домкрат. Макс вышел из укрытия и направился к машине. Вот теперь пришло время поговорить.
* * *
– Не подходи, ублюдок! – Алексей Ильич замахал перед собой монтировкой. Максим остановился и улыбнулся бывшему родственнику. Егор вышел из машины и попытался успокоить отца.
– Пап, ну брось ты. Пусть они поговорят. Бог ты мой, ну почему ты лезешь в их дела?
– Вот как будут у тебя свои дети, тогда и будешь не лезть в их дела. А я буду…
– Хватит! – крикнула Анжела. Она вышла из машины и подошла к Максу. – Пойдем.
Они прошлись до конца аллеи и сели за столик перед могилой с красивым памятником из гранита.
– Максим, я знаю, о чем ты хочешь поговорить. Я люблю… тебя. Наверное. Я сейчас не могу сказать точнее. Так много на меня навалилось. Так много. Но я справлюсь. Обязательно справлюсь. – Она взяла Максима за руку и посмотрела ему в глаза. Отвернулась. – Но ты пойми меня. Мне нужно время. Меня ошарашили эти фотографии. Мне стыдно смотреть кому-либо в глаза. Даже тем, кто и знать не знает, что существуют такие неудачники, как Анжела и Максим Бабурины, я не могу посмотреть прямо в глаза. Мне кажется, что весь город шепчется у меня за спиной. И… меня очень напугал рассказ дяди Славы. Меня пугаешь ты. Очень пугаешь. Твой дар очень опасен. Ты посмотри на себя. Ты выглядишь как… Дядя Слава сказал…