Вновь Татьяна, проклиная все на свете, ставила твердую точку во взаимоотношениях с изрядно поднадоевшим любимым и единственным. Она становилась резкой, почти безжалостной и объявляла о своем решении покончить с этим безобразием навсегда. Она проклинала тот день и час, когда судьба свела ее с извергом и кровопийцей. Обещала клятвенно не повторять ошибок и уважать собственное «я». Революционный и бурный процесс длился недолго. Женские эмоции, замешанные на слезных страданиях, и не более того, иссякали без следа, и наступала следующая стадия. Поверить в решимость Домашневой начать новую жизнь было соблазнительно, но непродуктивно. Алина в этом убеждалась не один раз. Если честно, она за эти годы сбилась со счета, сколько раз Мурашов устраивал Татьяне очередную встряску.
Через пару недель яростная в своем праведном гневе красавица превращалась в кисельное нечто. У нее гасли глаза, она теряла всякий интерес к жизни и тихо умирала. Татьяна купалась в своих страданиях и превращалась в раздавленное и несчастное существо. В ее глазах появлялось сиротское выражение – ожидание чудесного перелома судьбы брошенным на произвол судьбы ребенком. Видеть это было невыносимо. Улыбаться в такие моменты Домашнева не могла физически, не получалось. Вселенская тоска поселялась не только в ее сердце, она вымораживала все вокруг. Татьяна в своем горе глохла, сохла, немела, не реагировала на происходящее. Единственной ниточкой спасения для нее был телефон. С сотовым она не расставалась ни при каких обстоятельствах, даже, пардон за подробности, в туалет и ванную с собой брала. Надо было видеть, как она летела к телефону на каждый звонок. С ее лица не сходило просящее выражение убогой нищенки, готовой за корку хлеба сделать что угодно.
Вот такая история. На сегодняшний момент Татьяна в очередной раз твердо решила расстаться с Мурашовым, но это все равно ничего не значило. И Алина знала об этом лучше всех. Не даст ей покоя Мурашов.
Масло в огонь без конца подливали добрые родственники, особенно старшее поколение. Советы давать все мастера, и морали читать проще простого. Вместо того чтобы поддержать человека в трудную минуту, отвлечь от горестных мыслей и страданий, они, словно сговорившись, постоянно посыпали Татьянины открытые раны крупной солью. Алина возмущалась до глубины души. Ее коробило от доброты, душевности и мудрости близких родственников подруги. Да, никто не спорит.
Имеются определенные понятия и условности. Но в первую очередь о человеке думать надо. А всем родителям, как по заказу, подавай ЗАГС и белое платье. Чтобы было все как у людей, чтобы перед соседями было не стыдно. В борьбе за имидж они теряют остатки разума и человеколюбия. Как надо ненавидеть собственного ребенка, чтобы накинуться на него всей семейной стаей в благородном порыве уничтожить человека окончательно и бесповоротно, когда ему и так нелегко. Всю эту необыкновенную лав стори можно было легко просчитать и разложить по полочкам, только от этого не становилось легче.