– Ну так как насчет арбуза?
– Арбуза?
На секунду Макс растерялся, потом усмехнулся, и вот они оба хохочут как безумные. Потом они ели арбуз, потом он пошел делать откосы, а Лара, заскочив быстренько в душ, побежала на дежурство в школу.
Через пару часов он занес ей ключи. Лара улыбнулась и сказала:
– Спасибо тебе большое, Макс. Если кто из друзей затеет ремонт, я дам вам самые лестные рекомендации.
– Идет. Ты… Если что – ну, штукатурка посыплется или еще что – звони.
– Договорились.
На том и распрощались.
Лара задумчиво разглядывала здание института. Оно было огромное и серое, и она про себя обозвала его Пентагоном, хотя американского военного ведомства в глаза никогда не видела. Должно быть, где-то в подсознании из новостей отпечатался штамп, что именно таким – серым и с колоннами – он должен быть. Довольно узкую улицу, засаженную старыми липами, с двух сторон сдавливали бесконечные серого камня здания с псевдоклассическими портиками и массивными колоннами, к которым вели широкие ступени трехсторонней лестницы. На нешироких тротуарах разноцветными бонбоньерками громоздились палатки: картошка, чебуреки, шаурма, журналы, аптека, еще что-то.
В просторном портике, на ступенях и под липами роился народ. Лара с интересом и некоторой досадой разглядывала молодежь и чувствовала себя неуместно… не то чтобы старой – еще чего! – но слишком взрослой. Они напоминали ей сына, хоть и были на несколько лет старше. И все же – далекие и чудные, как инопланетяне. Странная, на ее вкус, одежда, другие интересы и ценности и, как следствие, – совершенно иное восприятие жизни и способ ее проживания.
В данном сером и пентагонообразном институте преподавали технические дисциплины, а потому в толпе студентов преобладали мальчики.
Лара вздохнула – вот куда надо было идти учиться. А то в педе, помнится, была такая тощища! За все время учебы она не встретила ни одного молодого человека, на которого можно было бы взглянуть без слез. Лара не без интереса обозревала толпу. Тут имелись представители мужского пола всех цветов и стилей. Вот группка коротко стриженных ребят: мешковатые джинсы еле держатся на бедрах, кроссовки на ногах либо не шнурованы вовсе, либо какими-то дурацкими толстенными шнурками. Разноцветные толстовки и объемные куртки заставляли даже самых худых выглядеть почти квадратными.
А вот по ступеням спускается компания «перфорированной» молодежи: это люди с бóльшим количеством дырочек в теле, чем у среднестатистического человека. У данных конкретных особей, например, имелись отверстия в мочках ушей, и через отверстия эти, закольцованные металлом и пластиком, можно было обозревать окружающий пейзаж. Металл поблескивал у кого-то в бровях, у кого-то в подбородке. А вот ребята без особых примет – джинсы и свитера. Вон красавчик в костюме и при галстуке.